Щит судьбы
Шрифт:
— Да, о нем. Тот самый Фируз — самоуверенный, не сомневающийся ни в чем, который возглавлял персидскую армию под Миндусом. Привел ее к самому позорному поражению за целых сто лет. Не без твоей помощи, друг мой.
Велисарий нахмурился.
— Я знал, что он выжил в том сражении. Я даже ходил к нему, пока он находился у нас в плену, чтобы засвидетельствовать свое почтение. Он обошелся со мной грубо, поэтому я не стал задерживаться. Но я не знал, что он из Каренов, и не представлял, что он имеет такое влияние в династических вопросах.
Баресманас рассмеялся. В этом смехе слышалось презрение.
— О, да. Он пользуется большим успехом среди ряда господ благородного происхождения. Да и священники о нем высокого мнения. На самом деле именно то, что он является фаворитом очень высокопоставленных лиц, и привело к назначению его командующим армией в Нисибисе. Несмотря на очевидную некомпетентность в военных вопросах, — добавил Баресманас без доли юмора. Велисарий на мгновение отвлекся. Появившаяся на обочине змея вызвала беспокойство у коня. Успокоив животное, полководец повернулся назад к Баресманасу.
— Это, как я подозреваю, объясняет враждебность дехганов к его кандидату Ормузду.
Шахрадар поджал губы.
— Они не забыли тот сумасшедший бросок под Миндусом. Ведь именно Фируз повел нас в атаку, в результате которой мы оказались в ловушке и не смогли справиться с твоими полевыми укреплениями. — Он содрогнулся. — Ну и бойня!
На мгновение лицо шахрадара постарело и вытянулось. Велисарий отвернулся, контролируя собственное выражение лица. Да, в центре поля под Миндусом в самом деле шла бойня. Как он и запланировал. Римляне поймали персидских копьеносцев в ловушку. А его собственная тяжелая конница била их с флангов.
Он вздохнул. На протяжении последних месяцев он хорошо узнал Баресманаса и испытывал к нему только теплые чувства. Однако знал, что сделает все точно так же, если возникнет необходимость.
Очевидно, часть его чувств стала понятна персу. Баресманас склонился к нему поближе.
— Это война, друг мой, — прошептал перс. — В этом, если ни в чем другом, мы с тобой очень похожи — ни один из нас не верит ни в какие мифы о славе и воинском могуществе.
— Как учил меня мой хилиарх Маврикий, война — это убийство, — хрипло ответил Велисарий. — Организованное систематическое убийство — не больше и не меньше. Это было первое, что он мне сказал, когда я только взял на себя командование. Мне тогда едва исполнилось семнадцать лет. Но у меня хватило ума спросить у следующего за мной по рангу — тогда Маврикий был декархом — его мнение.
Баресманас повернулся в седле и посмотрел назад, на длинную колонну, следующую за ними.
— Кстати, а где Маврикий? Я не видел его, когда мы выступили поход сегодня утром, — он еще раз внимательно осмотрел колонну. — И, кстати, где два твоих телохранителя?
Теперь Велисарий скорчил гримасу.
— Возникла проблема. Я попросил Маврикия ею заняться. Послал Валентина с Анастасием вместе с ним, с отрядом моих букеллариев.
— Кто-то грабил местное население? — внимательно посмотрел на него Баресманас.
Лицо полководца исказилось сильнее.
— Хуже. Вчера вечером в Карбеле несколько человек из гарнизона Константинополя напились в таверне и изнасиловали девушку, которая подносила им вино. Кстати, дочь хозяина таверны. Когда хозяин таверны с двумя сыновьями попробовали вмешаться, солдаты убили всех троих.
Баресманас покачал головой.
— Это случается. В особенности с войсками…
— В моей армии такого не случается, — полководец плотно сжал челюсти. — По крайней мере, не больше одного раза.
— Ты наказал виновных.
— Да, всем восьмерым отрубили головы.
Баресманас с минуту молчал. Как опытный офицер, он прекрасно понимал, что за этим может последовать. В армиях, как и в империях, есть свои подводные течения.
— Ты ожидаешь проблем от солдат из гарнизона Константинополя, — заявил он. — Им совсем не понравится казнь их товарищей твоими фракийцами.
— Им это может не нравиться сколько угодно, — рявкнул Велисарий. — Если они научатся бояться людей из моего окружения.
Он повернулся в седле и посмотрел назад.
— Маврикий и его подчиненные сейчас не едут во главе колонны потому, что они едут по флангам войск из Константинополя, И тянут за собой на веревках восемь трупов. И мешок с восьмью головами.
Он развернулся назад, глаза его холодно блестели.
— У нас и так достаточно проблем. Если у этих ребят из гарнизона появится мысль, что они могут творить любые бесчинства в римском городе, представь, что они отмочат после того, как мы доберемся до персидской территории.
Баресманас поджал губы.
— Возникнут сложности. В особенности, когда Ормузд мутит воду. Он против того, что сам называет «капитуляцией» Хосрова Римской империи.
Велисарий усмехнулся.
— Малва орудуют на территории Персии, и Ормузд проклинает сводного брата за то, что тот нашел союзника?
Шахрадар пожал плечами.
— Если бы не это, Ормузд нашел бы другой повод. Амбиции этого человека безразмерны. Мы надеялись, что он примет свой статус, но…
Велисарий прямо посмотрел на него.
— Что именно сообщил твой курьер? Насколько плоха новость?
— Это не новость, Велисарий. Просто оценка событий. После того как малва вторглись на нашу территорию, Ормузд официально, хоть и с неохотой, признал занятие престола Хосровом. В ответ на это Хосров назначил его сатрапом Северной Месопотамии — богатой провинции, которую мы называем Асуристан, а вы называете древним названием Ассирия. Ормузд обязался привести войско в тридцать тысяч человек в помощь императору в Вавилоне. Как мы узнали, он на самом деле собрал такое войско, но стоит лагерем недалеко от столицы Ктесифон. Как раз за Тигром.