Щит судьбы
Шрифт:
Кутзес рассмеялся.
— Не думаю, что драгоценный конь Аббу вернется. Клянусь, полководец, это чудовище прыгало не только через стену, но и через деревья!
Агафий улыбнулся. Глаза Велисария округлились.
— Аббу? Вы имеете в виду того жеребца, за которым он так ухаживает?
— Ухаживает? — переспросил Кутзес. — Да он в этом жеребце просто души не чает! Он чуть ли не спит вместе с проклятой тварью.
— Больше нет, — усмехнулся Агафий. — В последний раз я видел, как он пускал стрелы вслед твари. Но, конечно, они и близко не попали. Жеребец уже пробежал полпути до Антиохии.
Велисарий покачал головой. Он улыбался, но на улыбку накладывалось беспокойство.
— А ему удалось…
Кутзес перебил его.
— Не беспокойся, полководец. Аббу послал арабских курьеров, как только мы ему сказали. По меньшей мере, полчаса назад. Маврикий заранее получил предупреждение об изменении планов.
Велисарий улыбнулся очень хитро.
— Я очень рад, что меня не будет поблизости и мне не придется слушать, как Маврикий ругает меня за это. — Он попытался спародировать грубоватый голос Маврикия: — Я ему кто? Младенец в пеленках? Или только учусь ходить? Зачем мне говорить, чтобы внимательно смотрел, поскольку планы меняются? Конечно, план меняется! Разве не я обучал этого… этого полководца, что планы всегда меняются, когда появляется враг?
Кутзес улыбнулся. Агафий смотрел серьезно.
— Значит, ты думаешь, он будет готов? — спросил Агафий. — Признаюсь, меня это несколько волнует. Они не рассчитывали, что их призовут так быстро.
Велисарий хлопнул Агафия по крепкому плечу.
— Не волнуйся, — сказал он мягко. — Если и есть что-то в мире, в чем можно быть абсолютно уверенным, то это то, что Маврикий никогда не заснет во время сражения. Единственная причина, заставившая меня отправить курьера, заключается в том, что нам нужно быть уверенными: Маврикий выйдет из леса, как только мы выстрелим сигнальными ракетами, вместо того чтобы выйти через пятнадцать секунд.
Он повернулся к Кутзесу.
— Говоря о чем…
Кутзес показал на несколько близкорастущих деревьев, примерно в пятидесяти ярдах.
— Вон там, полководец. Они нацелены и готовы, как только ты отдашь приказ. Одна красная, за ней зеленая. И у нас по три запасных каждого цвета на тот случай, если какая-то не выстрелит.
Велисарий кивнул. Снова повернулся к усадьбе, прислушиваясь к шуму сражения. Несмотря на то что часть звуков поглощалась, все равно они оставались сильными. И шум с каждой секундой врастал. Теперь взрывы гранат следовали почти беспрерывно.
Полководец и двое его офицеров слушали примерно минуту. Не произносили ни слова. Затем очень твердо и уверенно заговорил Кутзес:
— Нет шансов.
Агафий тут же кивнул. И Велисарий кивнул. Просто послушав звуки битвы, все трое пришли к одному выводу. Несмотря на очевидную ярость, с которой малва шли в атаку, их усилия окажутся тщетными.
Не было и намека на звуки, указывающие, что защитники начинают сдаваться. Такие звуки нельзя ни с чем спутать. Никто не кричал в отчаянии, никто не визжал, слышались только воинские кличи римлян, причем ровно и уверенно, а также радостные победные.
Штурм провалится, малва шатаясь отступят назад, оставляя за собой кровавый след.
Реки крови.
Велисарий отвернулся от усадьбы и быстро осмотрел местность,
— Вы готовы, — это было утверждение, не вопрос. Агафий и Кутзес даже не удосужились ответить. Полководец вздохнул.
— Значит, все. — Он опять посмотрел на усадьбу и сморщился. — А мне снова лезть в тиски, — Он пошел к зданию и бросил через плечо: — Я передам приказ. Ждите. И сразу же стреляйте из ракетниц.
К его облегчению толпа немного рассосалась, по крайней мере в боковых зданиях. Все солдаты, которые могли, протиснулись в здания, непосредственно выходящие на территорию, с которой шли малва. Они уверенно стреляли, отбивая атаку. Велисарию потребовалась всего пара минут, чтобы вновь попасть в сад в центре.
Однако там он застыл на месте. И ругал себя, как последнего идиота.
Он забыл, что в предыдущий день отдал приказ сделать сад полевым госпиталем. И теперь сквозь эту территорию было не пройти. Потери оказались совсем невелики. Но раненые с ухаживающими за ними санитарами обычно занимают гораздо больше места, чем стоящие воины.
Осматривая происходящее в саду, Велисарий радовался, пусть это и была мрачная радость, тому, что видел. Самые большие потери несет разбитая, уходящая от погони армия. Правда, во время штурма раненые появляются быстрее всего. Конечно, во время штурма больше всего страдают штурмующие, но и защищающиеся тоже несут свою часть потерь.
Тем не менее он увидел в саду только легко раненных. И, что обрадовало его еще больше, раненых было гораздо больше, чем убитый. Пропорция раненые — убитые оказалась значительно лучше обычной.
Слава Богу, защитные экраны сработали! Он и думал, что сработают. Гранаты малва, как и римские, взрывались после сгорания фитиля, который следовало поджигать самому.
Практически неизбежно, что бросающий гранату подожжет фитиль в самом конце, перед броском, причем вытянет его на всю длину, поскольку опасается взрыва гранаты у себя в руках.
Малва бросали гранаты в многочисленные двери и оконные проемы, расположенные по стенам зданий. Но обороняющиеся поставили защитные экраны — практически мгновенно и без предупреждения, поэтому гранаты малва от них отскакивали и разрывались довольно далеко — достаточно далеко, чтобы не принести никакого существенного урона. Конечно, куски разорвавшихся гранат вскоре прорвут кожу и ткань и в конце концов полностью разорвут щиты. Но щиты сослужили свою службу: они отразили ярость первой атаки, и практически все пострадавшие среди римлян получили относительно легкие ранения, и то от отскочивших от кожаных щитов осколков гранат.
Однако Велисарий не хотел тратить время зря. Его слишком занимала неожиданная проблема, как добраться до места, где он сможет оценить следующую атаку малва, атаку, в которой, как он не сомневался, будут участвовать кушаны. И пойдут они впереди. А он не может отдать приказ Маврикию начинать атаку, если не представляет сам, что именно и в какую минуту происходит.
Мгновение он размышлял, не стоит ли попробовать пробраться вперед, пройдя по примыкающим зданиям, составлявшим прямоугольник, но быстро отмел эту идею. Каждое из этих зданий будет до предела забито солдатами и ему может и не удастся пробраться между ними.