Шрифт:
Пролог
В синем летнем небе плыли пышные белые облака, подгоняемые южным ветром. Тени от них ненадолго гасили солнечные блики на поверхности кристально чистого озера и вытекающей из него речки, а затем медленно всползали на горы, окружающие обширную долину Таэрофарн. Располагавшиеся у озера замок и поселок то погружались в прохладу, то вновь оказывались залиты солнечным светом и теплом.
На заднем дворе замка, засыпанном серым щебнем, было немноголюдно – полтора десятка прислуги, пара крестьян, доставивших продовольствие на кухню, и
В узкое распахнутое окно на третьем этаже за экзекуцией наблюдал мальчик в длинной безрукавке из шкуры горного барса, наброшенной поверх простой шерстяной рубахи. Его светлые волосы над острыми ушами были перехвачены повязкой, на которой поблескивала серебряная пряжка с гербом Таэрофарна – щитом, отражающим удар топора. Мальчик нервно постукивал о стену сапогом на толстой кожаной подошве, хмурился и кусал губы, глядя на то, что творилось под окнами замка.
На крепких козлах, обхватив доски, сцепив пальцы и покряхтывая сквозь стиснутые зубы, лежал голый по пояс человек. Удары кнута оставляли на его спине багровые вспухающие полосы, сочившиеся кровью. Невдалеке от места наказания стояла молодая женщина с заплаканным лицом, обнимая за плечи темноволосого мальчугана лет восьми. При каждом ударе кнута по спине мужчины он вздрагивал и морщился, но взгляда от козел не отводил.
– Двадцать, - произнес кнутобоец, нанеся последний удар. – Вставай.
Человек помедлил, вздохнул несколько раз, а затем уперся руками в доски и поднялся. Стрельнул чуть насмешливым взглядом на палача.
– Всё отдал? Не обсчитался?
– Что положено, - хмуро пробормотал кат, отвернулся, смотал кнут и бросил его в лохань с водой. Было видно, что ему неловко за происшедшее.
Мужчина дотянулся до рубахи, висевшей на перекладине, козел, набросил её на плечи, прикрывая исхлестанную спину. Выглядел он не старше пятидесяти лет, обветренное красное лицо обрамляла короткая темная борода с вкраплениями седины. Тело, только что вынесшее нешуточную пытку, было могучим и мускулистым, словно отлитым из металла. Мальчик, высвободившись из рук женщины, кинулся к нему.
– Дедушка!
Ухватив деда за широкую шершавую ладонь, обеспокоенно заглянул в лицо и прошептал:
– Очень больно?
– Терпимо, - откликнулся тот, подмигнув внуку.
– Обопрись на меня, - мальчик подставил плечо.
Дед положил на него руку, не столько нуждаясь в опоре, сколько из признательности к заботе внука.
– Отец, - мать мальчика подошла с другой стороны, намереваясь взять отца под локоть.
– Не нужно, - отвел он её руку. – Мне Лейнолл поможет.
Под сочувственные вздохи дворни и подбадривающие кивки солдат семья медленным шагом покинула замковый двор. Мальчик в окне проводил их сумрачным взглядом.Заворачивая за угол, Лейнолл обернулся и исподтишка глянул на молодого хозяина. Их глаза встретились, и Лейнолл отвернулся.
Когда семья
– Войдите.
Мальчик толкнул тяжелую створку. За массивным столом, держа в руках маленький клочок бумаги, сидел эльф с коротко остриженными светлыми волосами, облаченный в темную кожаную безрукавку поверх стеганого акетона. По столу расхаживал сизый голубь.
– Как там кузнец? – спроси он, бросив взгляд на сына.
– Мастер Танейонд достойно принял наказание, - с вызовом глядя в глаза отцу, ответил мальчик. – Можешь не сомневаться.
– Я в нем никогда и не сомневался, Агнар.
– Ты засомневался в нем, когда приказал выпороть. Но ведь твоя лошадь сама споткнулась!
– Она споткнулась, потому что была плохо подкована. А это вина кузнеца. Случись такое в бою, всадник может погибнуть. И не враг будет повинен в его смерти.
Эльф отложил послание, поднялся, поймал голубя и выпустил его в распахнутое окно. Затем взял с края стола глиняный горшочек, накрытый промасленным лоскутом и плотно перевязанный бечевкой, и протянул его сыну.
– Отнеси мастеру Танейонду это.
– Ты больше на него не сердишься?
– Я и не сердился.
– Но тогда зачем приказал его высечь?!
В глазах мальчика вспыхнуло возмущение.
– Наказание, основанное на личной обиде, называется местью. Наказание за совершенный проступок, основанное на правилах и законах, можно назвать воспитанием.
– Но он уже и так взрослый! И соблюдает все законы. Зачем его воспитывать?
– Я воспитывал не его.
– Не его? – мальчик с недоумением смотрел на отца.
– Я дал урок всем остальным. Понимаешь меня? Щит господина – не сострадание, не жалость, а сила и справедливость. Ими защитишь себя и свой народ. Если тебя будут знать, как жалостливого слюнтяя, то все, вплоть до последнего пастуха, будут тебя использовать. Станешь в глазах людей справедливым господином с праведными мыслями - они пойдут за тобой и будут преданны до конца.
Агнар несколько минут помолчал, обдумывая сказанное. Потом качнул головой, давая понять, что усвоил урок, и принял из рук отца лекарство для кузнеца. Виго Таэрон с одобрительным прищуром смотрел на сына.
– Новости? – стараясь придать голосу больше взрослости и серьезности, Агнар указал взглядом на клочок бумаги на столе.
Виго оглянулся на клочок бумаги.
– С севера возвращается отряд твоего брата.
– Когда? – Агнар взволнованно подался навстречу.
– Будут дома через две недели. Ругар написал, что литтад Свортен серьезно ранен. Судя по донесению, с военной службой для него покончено.
– И что с ним станет? – с замиранием сердца спросил мальчик.
– Я уже нашел для него занятие. Он станет твоим личным наставником, когда поправится. Тебе восемь, самое время брать меч в руки.