Щит
Шрифт:
– Отец!
– Агнар просиял счастливой улыбкой.
– Тебе будет нужен товарищ и напарник. А в будущем – преданный оруженосец и умелый телохранитель. Как насчет Лейнолла? Вы с ним ровесники, он неглуп и силён. К тому же, война у него в крови.
– Что это значит? – Агнар удивленно взглянул на отца.
– Его отец хороший воин.
– Ты знаешь, кто его отец?!
– Один из гостей на нашем с твоей матерью свадебном пиру.
– И кто же?
– Я же сказал – воин. Других гостей у нас не было.
– Я-то
– Мне хватает того, что я знаю. Так же, как должно хватать и тебе.
Лицо княжича погрустнело.
– Разве он согласится после сегодняшнего?
– А разве ты обязан спрашивать его согласия? Ты господин. Просто прикажи.
– Это будет неправильно, отец, - подумав, нахмурился мальчик. – Как обиженный воин может быть верным? Я не буду приказывать. Я попрошу его.
Князь Таэрон скупо улыбнулся.
– Мне по душе твой ответ. Что ж, иди и спроси его.
Недолгую дорогу от замка к кузнице Агнар прошел неспешным шагом, погруженный в мысли, навеянные разговором с отцом. Он миновал непривычно тихую кузню, в которой сегодня не горел огонь, не пыхтели меха и не звенел металл. К дому мастера Танейонда княжич приблизился, внутренне трепеща и коря себя за неподобающее смятение перед лицом своего подданного. Из приоткрытого окна до него донеслись голоса. Агнар, не имея сил совладать с собой, одновременно робея и стыдясь, вжался в стену за ставней и прислушался.
– Я сам… виноват. Плохо подковал лошадь. Всё обошлось… Могло быть намного хуже.
В голосе кузнеца не звучало ни злости, ни обиды. Время от времени слова прерывались глубокими вздохами, как бывает, когда касаются больного места.
– Куда уж хуже… Выпороть тебя! Тебя! Лейнолл, еще воды!
– женский голос принадлежал матери Лейнолла.
– Я получил по справедливости. Подкованная мной лошадь потеряла подкову и споткнулась. Я дурно сделал свою работу. И понёс должное наказание.
– Десятник Маттэс сказал, что лошадь потеряла подкову, потому что князь сломя голову нёсся на ней по каменистому склону, - высокий голос женщины дрожал от возмущения.
– Удивительно, что она ноги себе не сломала. И шею князю. А жаль.
– Аннеке! – кузнец грозно прикрикнул на дочь.
– Что? – с надрывом откликнулась она. – Его сердце не знает ни прощения, ни милосердия!
– Не говори так. Он признал твоего сына законнорожденным. Наша семья получила дополнительный надел, а налоги скостили на целую четверть. Думаешь, много бастардов в других княжествах могут похвастаться таким отношением?
– Конечно, ведь я была кормилицей княжича! Я растила его сына, а он высек моего отца! Чести у него нет, вот что!
– Не тебе говорить о чести! – в голосе мастера Танейонда зазвенело железо. – Тебе свою честь следовало блюсти девять лет назад! Лейнолл, оставь всё и выйди прочь!
До слуха Агнара донесся звук захлопнувшейся двери. Он отпрянул от стены, опасаясь быть застигнутым
– Твоя распущенность обошлась нашей семье слишком дорого. Я потерял твою мать, не вынесшую позора. Едва не лишился доброго имени и расположения господина. Не усугубляй! Лейнолл – замечательный мальчик, и я тебе благодарен за него. А ты должна быть признательна мне за то, что я не вышвырнул тебя из дому девять лет назад, как пьяницу и потаскуху, обрюхаченную каким-то эльфом, лица и имени которого ты даже не помнишь! Знай свое место! И научись быть благодарной!
На этот раз Аннеке не ответила. Агнар вздохнул, вышел из-за ставни, обогнул угол дома и наткнулся на Лейнолла. Тот сидел, привалившись к стене, и хмуро следил за ползшим жуком. Заметив движение сбоку, мальчик поднял голову и Агнар по его взгляду понял, что он тоже всё слышал.
– Молодой господин? – Лейнолл поднялся, горечь в глазах сменилась недоумением. – Что вы здесь делаете?
– Я… вот, - Агнар показал горшочек.
– Мой отец передал это для мастера Танейонда.
– Что это?
– Мазь. Она хорошая, всё быстро заживет.
Лейнолл смотрел на княжича. Наконец, протянул руки и принял лекарство.
– Спасибо, молодой господин. Я передам дедушке.
Он замялся и опустил глаза, стиснув горшок в ладонях. Еще вчера они, Агнар и Лейнолл, вместе играли, лазили по окрестным скалам и ловили рыбу в озере. Их дружбу рассек кнут, которым по приказу отца Агнара был бит дед Лейнолла. И Лейнолл не знал, как теперь следует поступить. Не знал и Агнар, как себя вести.
– Лейнолл, - тихо позвал Агнар.
Мальчик поднял взгляд.
– Слушаю, молодой господин.
– Мой отец говорит, что всё должно делаться по справедливости. Я тоже так думаю. А ты?
– Да, молодой господин.
– Тогда ты не должен обижаться. Твой дед сам так сказал.
– Откуда вы знаете?
Пришла пора Агнару смущенно потупиться.
– Слышал. Только что.
Лейнолл невесело усмехнулся.
– Раз так, вам не следует дружить со мной, молодой господин.
– Я как раз пришел, чтобы поговорить об этом.
– Я уже взрослый, лорд Агнар. И все понимаю. Я не буду больше играть с вами.
– Почему? Ты все-таки на нас обижен?
– Я на вас не обижен. Мне нужно знать свое место.
– Твоё место – рядом со мной! – вздернув подбородок, княжич взглянул на Лейнолла. – Мы с тобой вскормлены молоком одной женщины – твоей матери, ты мне молочный брат. Я пришел, чтобы оказать уважение твоему дедушке, и предложить тебе свою руку как другу. Отец назначил литтада Свортена моим наставником, и сказал, что ты станешь достойным товарищем, а в будущем – оруженосцем и телохранителем. Он сам назвал твоё имя. А я с радостью принял его решение. Но мне нужно твое согласие. Приказывать тебе я не буду. Ты согласен?