Считалка для утопленниц
Шрифт:
– Я, когда чищу рыбу, держу ее за хвостовой плавник сеточкой для мытья посуды. Тогда она не выскальзывает.
Мужик от неожиданности вздрогнул, вскинул на нее злые глаза.
– Со своими советами своего мужа доставай! – рявкнул он.
Люба опешила. Она к нему с добром, а он ей отлуп! Ну и дурак. И морда у него мохнорылая. Люба отошла на несколько шагов и мстительно заявила:
– А вот мой муж при помощи этой сеточки по тонне в день чистит!
– На зоне? – огрызнулся дядька.
– Почему на зоне? – удивилась Люба. И поняла: наверное,
Да, дебют провалился. Но Люба не отчаивалась. На берегу суетились рыбаки, которые только сейчас вернулись с рыбалки. Наверное, самые неудачливые. Тогда им будет каждое доброе слово приятно, – с женской логикой у Любы было все в порядке. Два рыбака у лодки жаловались на неудачный день.
– Забрасываю лесу, а она в водорослях зацепляется. Несколько раз обрывалась. Прямо намучился с ней.
– А у меня леса скручивается и тормозит при сбеге с катушки.
Наверняка начинающие. Стоит рискнуть и поделиться знаниями из справочника.
Люба подошла, деликатно прокашлялась и ангельским голоском попыталась утешить горемычных.
– А вы пробовали затормозить приманку? Чтобы она не летела дальше цели. Ведь очень важно точное забрасывание. А это так просто! Нужно положить подушечку указательного пальца на край барабана. Таким образом можно затормозить лесу.
Оба рыболова одновременно оглянулись и изумленно уставились на нее, как на привидение. Загорелый здоровяк в сползающих с пивного живота шортах спросил у длинного и тощего в драной панаме:
– А это кто такая?
Тощий секунду смотрел на Любу, но рыбная замыленность мешала ему разглядеть неземную красоту женщины. Он махнул рукой.
– Наверное, жена кого-то из наших. Напросилась… На фига он ее брал?
– Я ничья! – горячо запротестовала Люба.
– Врешь! – отмахнулся здоровяк. – Слишком много знаешь. Иди-ка подобру-поздорову, не трепи нам нервы.
Люба, уничтоженная и разобиженная, пошла к воде, потом вдоль берега и в тени деревьев увидела его. Аккуратного, в чистых джинсах и модной сорочке, в новых кроссовках. Его серые улыбающиеся глаза смотрели на нее приветливо, а в загорелых крепких руках он держал не удочку, а гитару. Любу не удивило, что такой красавец стоял в одиночестве в кустах. Ее не удивило, что он ей улыбался. Наконец-то нашелся хоть один нормальный, который адекватно отреагировал на ее появление в мужском царстве.
– Что же вы гуляете одна? – спросил он хрипловатым приятным голосом. – Как вас муж отпустил – такую красавицу?
Люба изящным движением поправила заколку в волосах и грустно пожаловалась:
– Здесь собрались одни рыболовы. Никому нет дела до моего одиночества. Даже моему мужу… Правда, и мужа у меня нет.
– А поедем, красавица, кататься! – неожиданно предложил незнакомец.
– На чем? – не удержалась от любопытства Люба.
– В лодке… На чем же здесь можно кататься? – усмехнулся он и представился: – Юрий.
– А я Люба.
– «Любовь нечаянно
Его улыбка очень нравилась Любе. Ее немножко портили два железных зуба с левой стороны. Но они обнажались только тогда, когда он улыбался слишком широко.
– Я плавать не умею… – призналась Люба. Приглашение было хоть и приятным, но неожиданным. Как бы ни хотелось незамужней женщине завести роман, но осторожность все-таки взяла верх над безрассудством.
– А мы плавать не будем. Возьмем на лодочной станции лодку на часок, я вас покатаю. Кстати, вы умеете грести?
– Да… – опешила Люба.
Интересно, он ее собирается катать или посадить на весла?
– Тогда нет базара. Сначала я вас покатаю, потом вы погребете, а я вам сбацаю на гитаре. Вы любите шансон?
Люба посмотрела в его серые глаза и подумала, что, может, и полюбит. До сих пор шансон ей не нравился вообще.
– Тогда потопали за лодкой.
На лодочной станции было полно народу. Ничего удивительного – время отпусков. Сюда стекаются со всей округи – приезжают на машинах семьями, приходят из домов отдыха и баз типа «Золотая рыбка».
Люба стояла у края деревянного настила, который заменял причал. Юрий первый запрыгнул в лодку, и она сильно качнулась.
– Вашу руку, Любочка! – широко улыбнулся он.
Люба посмотрела в его глаза. Улыбчивые и шальные. Нерешительно сделала шаг к лодке. Подумала, что слишком стремительно развиваются события. Решила: а пропади все пропадом. Может, так и нужно – рубить с плеча, а не раздумывать над каждым шагом и сидеть в девках до седых волос.
Юрий подбадривающе улыбнулся и перешел по-свойски на «ты».
– Ну что ты телишься? Смелее…
Лодка закачалась сильнее, и она, ойкнув, с размаху села на скамеечку. Юрий заботливо спросил:
– Ничего себе не отбила? – и рассмеялся. Положил гитару на корму, оттолкнул лодку веслом от берега. Вокруг шумели и смеялись отдыхающие. Слышался плеск воды, весла в чьих-то неумелых руках звучно шлепали по воде. Солнце уже клонилось к закату, и голос лодочника через рупор разнесся эхом над водой.
– Граждане отдыхающие, станция проката закрывается через полтора часа. Просим вовремя возвращать лодки. – И сварливым голосом добавил: – А то в другой раз не дам. Занесу в черный список. Я всех помню!
8
Агеев знал, что на многих людей вокзальная суета действовала расслабляюще. Человек терялся в толпе, и ему казалось, что раз он никого не знает, то и до него никому нет дела. Но Филипп, лавируя в толпе, профессиональным взглядом отмечал подозрительных личностей и их особый интерес к имуществу беспечных граждан. Линейная милиция тоже не бездействовала, патрулируя огромный зал и наблюдая за порядком. У Филиппа было совсем другое задание – найти проводников восьмого вагона поезда номер сто тридцать шесть, который четырнадцатого июня отправился в город Липецк, и выяснить, находился ли в нем Клесов Дмитрий.