Считалка для утопленниц
Шрифт:
Три дня назад липецкое отделение милиции получило информацию из МУРа о том, что некий гражданин Клесов, в прошлом судимый, взял билет до конечной станции Липецк, где проживает его родной дядя Заботин Сергей Степанович. Поскольку за Клесовым тянется свежий кровавый след, просьба к местным органам организовать его задержание и конвоировать в Москву. Тихомиров и Майоров получили задание и приехали по адресу, указанному в ориентировке. Дверь им не открыли. Соседи сказали, что два дня назад вся семья Заботиных неожиданно уехала в неизвестном направлении. Во всяком случае, никого из соседей о предстоящем отъезде Заботины не известили. Хотя сосед, друг Сергея Степановича, выразил беспокойство в связи с неожиданным отъездом Заботина.
– Может, это был его племянник? – спросил Тихомиров, зная, что Клесов может заявится к дядьке.
– А хрен его знает, – задумчиво почесал подбородок дружок Заботина. – Я знаю, что у него в Москве есть племянник, но никогда не видел его. А этот мужик был какой-то нервный, злой, дверь попинал ногой, ручку стал дергать. Я ему сказал: ломись не ломись, а открывать некому. Уехали хозяева. Так он еще больше разозлился, обматерил меня, зараза. Я бы влепил ему, но если он родственник Сергея, что ж я буду в их семейные дела встревать?
– И куда же девался мужик?
– Ушел. У него сумка была спортивная, подхватил ее и пошел к автобусной остановке. Сел на четырнадцатый автобус. Я вышел за ним посмотреть. На всякий случай.
Маршрут четырнадцатого автобуса начинался от вокзала. Майоров и Тихомиров сразу поехали на вокзал и показали ксерокопию фотографии Клесова всем кассирам. Его опознали и выдали информацию – Клесов взял билет до городка Дубки, который находился в двухстах километрах от Липецка. Кассир запомнила факт продажи билета Клесову потому, что в это время у нее сидел водитель этого автобуса, отдыхал после предыдущего рейса, и Клесов вернулся поскандалить, почему автобус не отправляется по расписанию.
Пока посылали ориентировку в Дубки, в отделение милиции позвонил Заботин и сообщил, что вынужден с семьей скрываться от племянника. Тот позвонил накануне своего приезда и сообщил, что хочет пожить у дядьки. Но звонок был очень странным. Во-первых, племянник позвонил около часа ночи, что уже ненормально. Все люди в это время спят. Во вторых, он хоть и был пьян, но по голосу Заботин понял – что-то стряслось. Племянник опять влип в криминальную историю, иначе не стал бы звонить ночью в состоянии крайнего волнения. Похоже, он искал себе пристанище. А зачем, спрашивается, если у него есть собственная квартира? Значит, хотел укрыться у дядьки. А у того дочь на выданье, теща больная, зачем ему лишняя головная боль? Он всячески отговаривал племянника, но тот как уперся – надо и все. И голос у него становился все агрессивнее. В общем, Заботин не придумал ничего умнее, как срочно сбежать всей семьей на несколько дней к сестре тещи за триста километров от Липецка. Он бы переждал там какое-то время, все равно сейчас в отпуске, но его стали одолевать сомнения, а все ли в порядке в Москве с его отцом и матерью? И хотя они с отцом уже много лет в ссоре, не выдержал и позвонил ему. Ни отец, ни мать на звонки не отвечали. Хотя он знает совершенно точно – отец хоть и глубокий старик, на здоровье не жаловался. Месяц назад Сергей поздравлял мать с днем рождения, и она рассказала, что отец ведет активную жизнь. Невзирая на то что родители в разводе, они перезванивались. Что-то случилось с ними. И у самого Заботина большие подозрения, что к этому причастен племянник. В отделении милиции Заботину сообщили, что он волновался не зря. Племянник все-таки уехал из Москвы. И на это у него были веские причины – он убил и деда, и бабку. Заботин сказал, что срочно возвращается домой.
Майоров и Тихомиров подъехали к дому по улице Глинки, где проживал Сергей Заботин. Поднялись к нему в квартиру и увидели, что хозяин явно собирается в дорогу.
– Не появлялся ваш племянник? – спросил Тихомиров
– Сосед сказал, что был один раз, как раз в день моего отъезда. А я сейчас в Москву поеду, надо же родителей хоронить, – сказал он, показав рукой на сумку.
Он сел на стул напротив милиционеров. Лицо у него было осунувшееся, он поставил локти на стол и подпер голову руками.
– Вот только боюсь, вдруг племянник опять заявится. Страшно женщин одних оставлять. Дочка осталась у двоюродной бабки, а жена с матерью вернулись. Никакие уговоры не помогли. Хотят дома жить – и все тут.
– Сегодня у вашего дома поставят наружку, – пояснил Тихомиров. – Клесов действительно может вернуться. А кто у вашего племянника в Дубках?
– Понятия не имею. Ведь он после освобождения пожил у меня два месяца. Я его принял, как сына своей сестры, жалел. Думал – ну, бывает, оступился человек. Хорошо, что сделал правильный вывод – жить нужно по совести. Только не понял он ничего. Не сделал выводов. С утра уходил и болтался где-то весь день. Только к ночи возвращался. Чем занимался, понятия не имею. Говорил, работал на станции грузчиком. Потом уехал в Москву и не объявлялся все эти годы. И вдруг этот ночной звонок… Как он мог? Что же он за человек? На своих родных руку поднял! И за что? Да, у деда был тяжелый характер. Но за это не казнят.
– Он ограбил стариков, – сказал Майоров.
– Ограбил? Убил, чтобы ограбить? Да у них ничего нет! Они же на одну пенсию жили. Мать отказалась у меня помощь принимать. Ее совесть мучила, что отец меня с семьей выгнал, а она заступиться не могла. Но я же давно ее простил. Я еще тогда понимал, что она полностью от него зависит, он очень подавлял ее. Бывает такая психологическая зависимость. Так вот, это про нее. Она просто цепенела перед отцом, когда он давал волю своему гневу. Я рад, что, в конце концов, она решилась уйти от него. Хоть последние годы пожила спокойно. Как Митька мог так поступить с ней? И с отцом?
– Вы говорите, денег у стариков не было. Клесов украл у вашего отца двести пятьдесят тысяч.
– Не может быть! Хотя может. Ведь отец всю жизнь был очень прижимистый. Накопил, наверное. И не воспользовался. А мать не могла себе лишней пары обуви купить.
Заботин с горечью вздохнул и встал.
– Мне нужно уже ехать. Когда выставят наружное наблюдение?
Майоров подошел к окну.
– Уже выставили.
Заботин выглянул в окно и не сразу понял, что в неприметной «пятерке» напротив подъезда находился человек из милиции.
Из соседней комнаты вышла женщина и смущенно поздоровалась.
– Моя жена, – представил ее Заботин.
– Ты уже уезжаешь? – спросила она тревожно.
– Пора, но ты не беспокойся. У вас теперь личная охрана, прямо под окнами. Так что можете с мамой не волноваться.
Он обнял жену и коснулся губами ее щеки.
На улице Майоров едва заметно подмигнул человеку в машине. Тот кивнул в ответ, словно говоря: все в порядке, за домом установлено наблюдение. Если появится Клесов, его тут же перехватят.
Заботин отправился на автобусную остановку. Тихомиров и Майоров выехали дворами на улицу.
– Из Дубков никакой информации. Куда же Клесов подевался? – размышлял вслух Майоров.
– Может, он залег на дно. Прошлое у него богатое, мог остановиться и у своих бывших корешей по отсидке.
– И какой ему резон возвращаться к дядьке, если он уже устроился?
– Может, захочет с ним повидаться. Он ведь не знает, что на него охота объявлена. Тем более что его объявили в розыск в Липецке. Так что будем ждать его здесь, другого варианта у нас нет. Нельзя ударить в грязь лицом перед москвичами, – хохотнул Тихомиров…