Считанные дни, или Диалоги обреченных
Шрифт:
Эмма показалась ему бодрой, без малейших признаков усталости. Такой он никогда не видел ее прежде: на щеках играл румянец, в глазах светились озорные искорки.
Она пела, пока раздевалась в спальне, и Антонио чуть не пошел за ней следом, чтобы посмотреть, есть ли на ней трусики. Но вовремя опомнился, сочтя свою идею не совсем удачной.
Он почувствовал нарастающее возбуждение и потрогал ширинку. У него произошла эрекция.
Возможно, теперь Эмма носила тангас, одни из тех крошечных бикини, которые не видны под одеждой: скорее всего, великому драматургу тоже по вкусу, когда женщины не надевают нижнего белья.
Лучше пресекать подобные мысли.
Антонио выпил
Из спальни все еще доносилось пение. Эмма изображала безоблачное счастье и, казалось, нарочно затягивала переодевание, так как обычно тратила на него гораздо меньше времени.
Антонио подошел к двери.
— Вообще-то я пришел взять у тебя книжку Копланса. Ты меня слышишь?
— Что ты сказал?
— Взять Копланса. Я пришел за книгой, если ты, конечно, не против.
— Книга моя. Ты сам мне ее подарил, помнишь?
— Не одолжишь мне ее на время? Очень тебя прошу.
— Ты закончил книгу для издательства брата?
— Мне осталось взять интервью у Сепульведы.
— Боюсь, Белен рассердилась на тебя за то, что ты заставил ее потерять время напрасно.
— Этой бабенке нравится быть на виду, она согласна позировать даже для такой паршивой книжки, как путеводитель.
— Ну и ладно. — Эмма зевнула. — Останешься смотреть телевизор? Я, пожалуй, пойду спать.
Антонио взял жену за руку.
— Ты помнишь Копланса? Помнишь его альбом с фотографиями пьяниц, проституток, воров? Если мне удастся сделать несколько снимков с моих соседок — они будут великолепны, и я прославлюсь не хуже Копланса. Чтобы завершить серию, мне недостает лишь заключительной фотографии. Она должна стать чем-то феноменальным, из ряда вон выходящим.
— О каких соседках ты говоришь?
— Живут в студии рядом со мной. Они наркоманки, и я их фотографирую. Такой богатый материал не подворачивался мне под руку уже много лет.
— Сначала закончи книгу для издательства Паскуаля.
— Естественно, не такой уж я глупец, как ты себе воображаешь. Но у меня больше никогда не будет такой возможности, Эмма. Копланс снимал саму жизнь, настоящую жизнь городского дна, без прикрас и лакировки. Он получил Пулитцеровскую премию [50] . А что ты скажешь, если я получу Национальную премию в области фотожурналистики, а? Что тогда произойдет?
— Почему бы нам не поужинать в ближайшую субботу? Там все и расскажешь. — Она зевнула. — Пусть мы в разводе, но это не мешает нам оставаться цивилизованными людьми. По-прежнему друзья, не правда ли?
50
Пулитцеровская премия — американская ежегодная премия (по 21-й номинации), присуждаемая за выдающиеся достижения в области журналистики (8 премий), художественной литературы и драматургии (6), музыки (1). Премия основана в 1903 г. Джозефом Пулитцером, издателем крупнейшей газеты «Нью-Йорк уорлд». С 1942 г. присуждается за достижения в области фотожурналистики; с 1943 г. — в области музыкального искусства.
— Отдай Копланса, тогда я с тобой поужинаю.
— Мы можем остаться друзьями, Антонио.
— А как же твой драматург? Разве ты с ним больше не встречаешься?
— Встречаюсь, почему же? Но на этой неделе он занят. Решил посвятить выходные дни семье.
Глава 18
Компания сидела в баре «Уругвай», на улице Сан-Бернардо. Ванесса смотрела телевизор и намазывала оголенные части тела
Чаро подсела к подруге.
— Знаешь, кем бы я хотела быть? Одной из тех, кто таскает за собой кейс и носит дорогую фирменную одежду, — объявила Ванесса. — Эдакой фифой, которая плюет на мужиков и живет себе припеваючи одна в роскошной квартире. У нее накрученная тачка, и по выходным она уезжает куда-нибудь за город или на побережье, останавливается лишь в пятизвездочных отелях и все такое. У меня прямо скулы сводит — так я завидую таким женщинам…
Растирая руки кремом, Ванесса не отрывала неподвижного взгляда от экрана, где двигались маленькие фигурки. Судя по тому, как говорили и смеялись действующие лица, по телевизору показывали одну из юмористических программ.
Чаро сунула руку под юбку и принялась намазывать кремом живот.
— …делают каждый день гимнастику, словом, следят за собой и держат себя в форме. Естественно, при виде них мужики пускают слюни, но они… даже бровью не поведут. Проходят мимо, задрав нос, а те — так и падают штабелями: направо, налево. Послушай, — она потрясла подругу за руку, — ты вправду веришь, будто этим кремом пользуются «звезды»?
Чаро показала на экран телевизора.
— Глянь-ка! Вся штука в том, чтобы делать серьезную мину. Эти типы рассказывают забавные истории, а другие их слушают, не дрогнув ни одним мускулом на лице. Если они засмеются, все усилия пойдут насмарку. Правда, здорово придумано?
— То, что я вижу по ночам, — вовсе не сны — сама рассуди. Скорее знамения, кажется, их так называют? Когда человек уходит из жизни, он не умирает до конца, он переселяется в другое существо, а в кого — неизвестно, что-то наподобие лотереи. Тело — да, оно превращается в прах, но душа, я хочу сказать, дух, так вот он — не умирает, он переходит в другое только что родившееся тело. Раньше мне довелось быть принцессой — я тебе уже об этом говорила много раз. Уверена на все сто. Одной из тех принцесс, которые жили во времена дуэлей и все такое. Мне вечно снится одно и то же: замок, пламя огня, я — в окне и кричу, кричу, а внизу кабальеро дерутся из-за меня на шпагах… Это, должно быть, только одна из моих реинкарнаций. Потом я могу воплотиться в секретаршу или докторшу. Мне бы очень подошло быть докторшей или секретаршей, но обязательно при большом начальнике. Понимаешь? Одетая с иголочки, с деньгами, с машиной и роскошной квартирой, обставленной дорогой мебелью. Начальник, конечно, влюблен по уши, а я — без внимания. Мужики наперебой приглашают меня поужинать и провести с ними выходные там и сям, например на Карибах… Ну, все как полагается, как описано в журналах, помнишь, мы читали? Было бы здорово пожить вот так в другой жизни… Слушай, твой крем никуда не годится: у меня до сих пор не прошли прыщики на плечах. И нечего на меня пялиться!
— Ты просто помешалась на своих прыщиках, вбила себе в голову, а на самом деле выглядишь гораздо лучше.
— Думаешь?
— Я же говорю, увлажняющий крем с… — Чаро повернула флакон и прочитала на этикетке, — с коллагеном и продается только в аптеках. Не морочь мне голову.
— Денег, которые мы заработаем на фиесте плюс навар от продажи коки, нам за глаза хватит, чтобы махнуть в Марокко и оттянуться там — мама не горюй! — Ванесса схватила Чаро за плечи и сильно встряхнула. — Ты мне обещала поехать в Марокко, Чаро. Дала слово, не забыла? Хотя наверняка ты вернешься к Альфредо и пошлешь меня в задницу вместе с поездкой. Альфредо скажет тебе словечко — и всему конец: поднимешь лапки кверху и сделаешь, как он велит. Вот увидишь!