Щучка
Шрифт:
…– Машенька, а расскажите о себе. Нам безумно интересно всё, что касается избранницы Кости, – Жорж, ловко орудуя вилкой, подцепил сдобренный соусом кусок мяса.
– Дядя, может не надо… – обратился Костя к Жоржу.
– Так самое время, – Дарья осушила полный бокал и придвинула его к Аркадию, чтобы он вновь налил вина. В этот момент она смотрела на Жоржа странным отсутствующим взглядом.
– Не хотите? Или стесняетесь? – Жорж усмехнулся.
– Да отчего же, с превеликим удовольствием! – Маша сама не заметила, как перешла на высокопарный слог. Полдня в
– А ваша семья? – перебил её Жорж.
– Семья? – Маша пожала плечами. – Обычная семья: мама, папа, брат, сестра. Раньше мы жили в городе, а потом переехали в Сажнево. Там у нас дом, хозяйство… Мама – врач, папа – мастер на фабрике. Ничего необычного.
– Вы же Мария Леонидовна Рощина? – вкрадчиво уточнил дядя Жорж и обвёл всех присутствующих многообещающим взглядом.
– Да! – Маша смущённо улыбнулась.
– То есть ваш отец – Леонид Рощин? Правильно?
– Да…
– Леонид Иванович Рощин, осужденный по статье 112 УК РФ и отбывший наказание сроком полтора года за умышленное причинение вреда здоровью…
– Подождите! – Маша вскочила под прицелом восьми пар глаз и почувствовала, как зашевелились волосы у неё на затылке. – Зачем вы… Откуда? Зачем?!
Костя ошарашенно посмотрел сначала на Жоржа, затем на Аркадия и мать, и уж только потом на Машу. Воцарилось молчание.
– Сима, передай мне соль, – Софья Дмитриевна откинулась на спинку стула и постучала пальцами по столу. На покрытых розовым блеском ногтях заиграли глянцевые блики.
Маша, тяжело дыша, на негнущихся ногах вышла из-за стола. Ничего не видя перед собой, спустилась по ступенькам и быстро зашагала в сторону рощи. Её никто не окликнул и не побежал следом, только вновь хрипло заиграл граммофон:
«Выхожу один я на дорогу;
Сквозь туман кремнистый путь блестит;
Ночь тиха. Пустыня внемлет богу.
И звезда с звездою говорит…»
6
Постепенно, перейдя с шага на бег, Маша миновала берёзовую рощу, обогнула пруд и понеслась дальше, не разбирая дороги. Слёзы вырвались наружу и горячим потоком хлынули по щекам, щекоча кожу. Залаяла собака – показалось, что совсем рядом. Маша дёрнулась в сторону, чтобы не наткнуться на кого-нибудь из жителей Николаевского. «Провалиться бы сквозь землю, ей-богу…»
Тропинка, на которую выбежала Маша с основной дорожки, была совсем узенькой, словно по ней прошёлся кто-то непонятно зачем – впереди лишь заросшее ромашками поле. В другой бы раз Маша с восторгом нарвала букет и сплела венок…
«Сплети венок, дурочка, на могилу ваших отношений!»
Высокая трава доходила до пояса и хлёстко била Машу по рукам и щиколоткам. Лишь на секунду прижав ладони к лицу, чтобы вытереть глаза, она не заметила кочку и, запнувшись, рухнула вперёд, да так и осталась
Терпко пахло травой и нагретой за день землёй. По голой коже моментально забегали муравьи. Первый комар, удивлённо пискнув, запутался в Машиных волосах. Маша всхлипнула и перевернулась на спину. Ей показалось, что и сил уже нет – когда падала, выдохнула – и они её окончательно покинули. Осталось только одно желание – лежать плашмя на колючей траве, слушая, как обитатели тропинки и близлежащих кустов тихонько шепчутся и решают, что делать с этим огромным непонятным объектом, нарушившим их упорядоченную жизнь. Лишь комары сообразили быстро – Маша сморщилась, когда почувствовала болезненные уколы, но продолжила лежать, глядя в небо.
«Господи, как стыдно… Ну почему, почему это произошло именно со мной? Может быть Костя никогда бы и не узнал об этом… Ну или когда-нибудь потом… потом… потом… Теперь всё? Почему же это случилось в первый день?! Почему так не везёт?!»
Маша тихонечко заскулила, закрыв глаза и раскинув руки, пока не почувствовала щекотание на своём лице и странный незнакомый запах. Замерев, она прислушалась. Щекотание не прекратилось, а на щеку сверху что-то капнуло.
Маша медленно вытянула ладонь над головой и успела коснуться чего-то тёплого, покрытого шерстью.
– Чёрт! – с трудом перевернувшись и встав на четвереньки, Маша увидела белую козу, которая флегматично смотрела на неё, тряся бородкой и продолжая жевать пучок травы. – Ты как здесь? Откуда?
– Из Николаевского, откуда ж ещё?
Подпрыгнув от неожиданности на всех четырёх конечностях, Маша наконец встала на ноги и развернулась.
– Люська! Напугал! Извини – Люсьен…
– А, зови как хочешь, только не бросай в терновый куст… – парень махнул рукой. Засунув руки в карманы мешковатых серых штанов, он покусывал тонкий полевой колосок и с интересом разглядывал Машу. Остановившись взглядом на её испачканных коленях, дёрнул подбородком. – Свезла?
Маша потёрла зелёный след и поправила сарафан.
– Совсем чуть-чуть. Ладно, я пойду…
– Иди.
Маша сделала шаг, но остановилась, вдруг поняв, что совершенно не понимает, куда и, главное, зачем ей идти. Шмыгнув носом, оттёрла остатки влаги с лица.
Люська достал из кармана сложенный платок и протянул Маше, но она отрицательно покачала головой.
– Бери, он чистый. И одежда чистая, только выгорела на солнце…
– Нет, я не поэтому… – покраснела Маша.
Люська усмехнулся и сунул платок ей прямо в ладонь.
– У тебя тушь потекла. Немного – здесь и здесь, – он показал на себе, и Маша улыбнулась, заглянув в его голубые глаза под светлыми ресницами.
– Спасибо, – она потёрла веки. – Чья это коза?
– Соседская. Тётки Розы. Уходит, зараза, гуляет, где хочет…
– Тётка Роза?
– Коза Белянка. Это я её так назвал, а как иначе? Смотри, белоснежная какая, как альбинос.
– Беляночка и Розочка, значит? А ты сказочник…
Со стороны рощи послышался голос Кости: «Маша! Маша!»