Щупальца веры
Шрифт:
Кэл помолчал, давая Мактаггерту возможность оплакать горестную судьбу своего сослуживца.
— Лейтенант, — сказал он наконец, — вы уже не допускаете…
— Нет, конечно, нет! — горячо воскликнул Мактаггерт, защищаясь от невысказанного упрека. — Человек устал, дорога была мокрой, тысячи аварий на дорогах происходят ежедневно — почему бы такому не случиться с полицейским? — Мактаггерт понизил голос. — Но после несчастного случая весь отдел стал уклоняться от расследования этого дела. Они ссылаются на загруженность другой работой, но это лишь отговорки. Я знаю это, я борюсь с
Кэл был ошеломлен неожиданным признанием сыщика. Насколько же отчаянно Мактаггерт в нем нуждался! Полицейский открыто признал, что успех расследования мог зависеть от Кэла. Любителя просили подхватить мяч, который упустили профессионалы.
— Послушайте, лейтенант… — начал возражать Кэл.
— Дэннис, — вставил Мактаггерт, переходя на дружеский тон.
— Дэннис, я не уверен, что смогу сделать то, что ты от меня хочешь.
Взгляд Мактаггерта стал смущенным.
— Но ты сам пришел ко мне, Кэл, — сказал он.
— Я помню об этом. Но, знаешь ли, у меня маленький сын. Моя жена недавно умерла, и он нуждается во мне. Мы оба с ним нуждаемся друг в друге. Если это становится опасным…
— Ты получишь полную защиту полиции.
— Нельзя доводить до этого. Я не беру назад свое предложение. Я сказал тебе, что собираюсь всерьез заняться исследованием Сантерии и готов поделиться с тобой всей информацией, которая может быть тебе полезной. Но этим и ограничивается все, что я могу сделать. Я не могу себе позволить играть роль тайного агента полиции. Я не буду красть улики или…
Мактаггерт улыбнулся.
— Этого вполне достаточно, Кэл. Просто занимайся своим исследованием. Полностью согласен с тем, что ты мне недавно сказал: люди, не подпускающие к себе фараонов, запросто могут открыться тебе. — Он помолчал. — Я полагаю, однако, что ты не будешь против, если я наведу тебя на одного-двух человек, которым есть что рассказать тебе.
Мактаггерт достал из кармана записную книжку. Он написал имя и адрес, вырвал страничку и протянул ее Кэлу.
Кэл прочитал: «Оскар Сезин. Район Восточной 107-й улицы».
— Сезин руководит организацией, которая называется «Асосиасьон кооператива пара»… — Мактаггерт попытался произнести название по-испански, затем сдался. — Пара чего-то там. Нечто вроде клиники, объединенной со школой. Туда принимают испаноязычную молодежь, юношей и девушек, пристрастившихся к наркотикам или просто запутавшихся в жизни, подлечивают, вправляют им мозги и учат, как в школе, чтобы выпустить их на улицы как добропорядочных граждан.
— А почему это должно заинтересовать меня?
— Потому, — объяснил Мактаггерт, — что Сезин не делает никакого секрета из того факта, что в своей работе он использует Сантерию. Он видит в ней позитивную силу, подобную всякой другой религии, применяет ее для исправления заблудших, учит ей.
— Тогда почему бы Сезину не поговорить с тобой?
Мактаггерт покачал головой.
— Он говорит, что все это расследование — грязная клевета. И подкрепляет свою позицию весьма вескими аргументами, кстати. Указывает на свои собственные достижения как доказательство того, что Сантерия безвредна. Приводит статистику своей реабилитационной программы. Она чертовски впечатляюща — девяносто два процента тех, кто употреблял сильные наркотики, полностью излечились. Он наставил на путь истинный множество скверных парней, чем облегчил нашу работу. Так что у нас есть целая куча причин не слишком давить на него. Но, — добавил Мактаггерт лукаво, — если бы можно было разговорить его, не оказывая никакого давления…
Пока Кэл складывал бумажку и прятал ее в карман, сыщик улыбался. Это была улыбка благодарности, но Кэл уловил в ней оттенок торжества. Мактаггерт сумел получить от их встречи как раз то, что хотел получить, понял теперь Кэл. Ему пришло в голову, что весь ход их сегодняшней встречи, начавшейся с попыток намеренно шокировать его, сменившихся признаниями в собственной беспомощности и биением себя в грудь, сопровождаемыми стремлением установить дружеские, конфиденциальные отношения, — что все это с самого начала было продуманной схемой, способом манипулировать им и закрыть эту единственную брешь в расследовании. В конце концов Мактаггерт был опытный полицейский ветеран, который, конечно, не побрезговал бы никакими стратегическими уловками, если бы это могло помочь ему раскрыть убийство.
Но Кэл устыдился своих подозрений. Ведь разве не по собственной воле он отыскал этого сыщика, разве не сам он вызвался помогать ему? Кэл с самого начала планировал это как сделку, предполагал, что они будут использовать друг друга. Почему же теперь у него возникло ощущение, что им манипулируют, что он дал согласие на это не вполне добровольно?
Они немного поспорили, кому платить за выпивку. Чувствуя себя виноватым из-за своих нелепых подозрений, Кэл проявил больше настойчивости и оплатил счет.
После того как они вышли из бара, Мактаггерт сказал, что он возвращается в свой участок, и предложил подбросить Кэла на своей машине.
— Нет, я направляюсь домой, а это не по пути.
— Но это самое меньшее, что я могу сделать, — настаивал Мактаггерт. — Вы доброволец-спасатель, может быть, даже в буквальном смысле.
Кэл заверил его, что не собирается никуда ехать, до Челси можно добраться пешком, это почти рядом.
— Челси, — повторил Мактаггерт. — Там тоже полно латиноамериканцев.
— Вот так я и оказался втянутым в это дело, помнишь, — проходил мимо bot'anica.
Мактаггерт кивнул и снова улыбнулся. Они расстались, и Кэл пообещал, что свяжется с ним, как только узнает что-нибудь, что могло бы помочь сыщику. Мактаггерт, со своей стороны, настоятельно советовал звонить ему без всяких колебаний, если Кэл почувствует какую-нибудь потребность в помощи или защите.
Кэл пошел на запад. Солнце опускалось, оно было круглым и золотым; его лучи, как небесная метла, подмели городские улицы дочиста. Кэл неторопливо шагал мимо витрин магазинов, заставляя себя время от времени останавливаться и разглядывать их содержимое. Ткани в магазине драпировок, безделушки в магазине подарков.