Сдаётся кладбище
Шрифт:
— Да!
— Мэннинг мошенник? Он украл сотню тысяч? Что не так с его книгами?
Кашлянув, Хауард Беттертон поднялся с кресла и подошел к столу.
— Боюсь, — сказал адвокат Мэннинга, — именно это расстраивает окружного прокурора. С бухгалтерскими книгами мистера Мэннинга все в порядке.
— И деньги не пропали?
— Ни цента.
— Как же вы меня удивили! — усмехнулся Г. М. и снова сунул в рот сигару.
— Фактически, — продолжал Беттертон, — Фонд Мэннинга никогда не был в таком превосходном
Сай кивнул.
— Им выплачивают стипендию — одному за исследования в области музыки, а другому в области поэзии. Предполагали, будто Мэннинг объявил их стипендиатами, а деньги прикарманил. Это и побудило окружного прокурора к активным действиям. У меня при себе… — Беттертон достал лист бумаги с отпечатанным текстом, — копия письма, отправленного мистером Мэннингом мистеру Дигби Перселлу за день до своего исчезновения. Мистер Перселл — молодой человек из Мичигана. Точно такое же письмо молодому человеку из Западной Вирджинии находится в досье.
Беттертон протянул бумагу Г. М., и Сай прочитал через его плечо текст:
«Дорогой мистер Перселл!
После моего письма от 10 июня я с ужасом узнал, что канцелярская описка привела меня к серьезной ошибке. Буду рад объяснить это при встрече. Но могу заверить, что наши фонды были и есть в удовлетворительном состоянии. В качестве извинения прилагаю наш чек на $2500 (две тысячи пятьсот долларов) единовременно, вместо нашей обычной системы выплаты стипендий…»
— Благодарю вас. — Беттертон забрал письмо и положил в карман.
Теперь Байлс выглядел по-настоящему опасным. Он вновь обрел уверенность и мефистофельское спокойствие. Черные волосы и брови резко контрастировали с желтоватым лицом. Перелистывая страницы книги, он скользил внимательным взглядом темных глаз по лицам собравшихся.
— Вы все об этом знали! — обратился Байлс к Беттертону.
— Я знал, что Фонд Мэннинга в благополучном состоянии.
— И поэтому не пытались бросать в меня стульями!
— Я умолял вас не делать этого, сэр. Но поскольку вы настаивали…
Байлс криво усмехнулся:
— Настоящий заговор. — Он посмотрел на Г. М. — И вы тоже в нем участвовали!
— Полегче, сынок! Придержите автобус! Я всего лишь подстрекнул вас к расследованию финансовых дел Мэннинга, так как отлично знал, что он не мошенник.
— Вы намеренно сообщили мне ложную информацию! Вы сказали, что подружка Мэннинга — танцовщица с веером…
— Я этого не говорил. Мэннинг сказал нечто подобное Кристал, а она распространила эти сведения.
— Вы специально дали нам неправильный адрес и номер телефона! Полиция шла по ложному следу практически целый день…
— Благодаря этой подружке?
— Это ваша подружка, старый вы упырь!
— Ох, сынок! Вы шокируете меня своими предположениями.
— Вы не только препятствовали полиции в выполнении ее долга, но помогли преступнику бежать от правосудия!
— Кстати, сынок, какое преступление совершил Мэннинг?
Байлс сверкнул глазами.
— Это мы и постараемся определить.
Он шагнул назад, все еще листая книгу.
— Я утверждаю, — продолжал Байлс, словно обращаясь к присяжным, — что всю суету с арестом Мэннинга затеял он сам. Кто написал письма стипендиатам с ловушкой в них? Мэннинг! Кто отправил им анонимные письма, побудившие их обратиться ко мне? Готов поклясться, что Мэннинг! Кто пустил слух, что фонд ненадежен? Снова Мэннинг! Кто практически напрашивался на арест? Мэннинг! Кто исчез, заставив нас думать, что обвинение справедливо? Мэннинг!
При каждом повторении фамилии Г. М. кивал.
— Все в яблочко.
— Но почему? — осведомился Байлс. — Какого черта Мэннинг это проделывал? Он не может хотеть, чтобы его считали вором, даже если обвинение ложно. Это заговор, и вы с Беттертоном в нем участвуете! Если нет, то объясните, почему?
— Могу объяснить, Гил.
— Вот как? — Байлс с подозрением наморщил нос.
— Но у меня имеется «почему» для вас. Почему вы так стараетесь запихнуть кого-нибудь в каталажку?
— Ладно, — буркнул окружной прокурор, внезапно сбавив тон. — Скажу вам прямо.
И он начал ходить взад-вперед по комнате.
— Я угодил в передрягу. Может быть, мне не следовало в это встревать, потому что мне не нравится Мэннинг, и предоставить все Уэстчестеру, но я вмешался. Я явился в офис Мэннинга с целой армией бухгалтеров, но ничего не обнаружил. Завтра, когда мне придется отчитываться, я буду выглядеть дураком. Более того, комиссар придет в ярость. Хотя нью-йоркская полиция в этом не участвует, но теперь каждый чертов репортер думает обратное. Отрицать не имеет смысла! А когда между окружным прокурором и комиссаром полиции начинаются трения, вмешивается мэрия. — Байлс прекратил ходьбу. — И я стану козлом отпущения!
Г. М. с любопытством разглядывал его сквозь сигарный дым.
— Так! — пробормотал он. — И потому вы хотите бросить кого-то другого волкам?
— Я этого не говорил!
— Можете бросить меня, сынок. Я не стану сопротивляться, хотя мог бы. Но скажите честно: вы действительно намерены отправить меня или кого-нибудь еще в кутузку?
Поколебавшись, Байлс подошел к столу, набрал воздух в легкие, протянул руку и вытянул указательный палец в дюйме от носа Г. М.
— Я мог бы… — начал он и остановился, опустив руку.