Сдайся мне

Иванова Валерия

Заплатил…

Забирает…

Мужчина нагло рассматривает меня, так по-особенному, словно я уже действительно его.

Папа не поступит так, не отдаст, я в этом уверена…

Он же не отдаст меня, правда? Я смотрю на отца, а он сжимает челюсть и отводит взгляд. Я моргаю раз, другой, но он ничего не говорит. Не велит Ибрагимову заткнуться и убираться из дома.

– Папа, – зову тихо.

Он не отвечает, у меня слезы на глаза выступают.

Почему он ничего не делает? Почему терпит это все?

Он не позволит! Не позволит! Не позволит!

Папа

меня защитит, как и всегда. Я больше не буду его расстраивать. Я буду хорошей дочерью, только пусть не молчит. Пусть спасет. Он же видит, что мне страшно.

– Папа! – всхлипываю и иду к нему.

Передо мной вырастает Адам. Берет меня чуть выше локтя, я вздрагиваю от его прикосновения.

– Все, принцесса, детство кончилось, – говорит и тащит меня на выход из кабинета…

Глава 13

Лейла

Адам протащил меня, словно куклу через весь дом, а потом и во двор. Я кричала, пиналась, сопротивлялась, но его не остановить. Сердце работало на максималках, еще немного, и я потеряю сознание, организм просто не выдержит.

– Отпусти меня! Пусти! Папа!

Я оборачиваюсь, но никто не выходит. Никто мне не помогает. Да не может этого быть, это просто какой-то сюр, кошмарный сон. Пожалуйста…

Он подошел ко одному из множества припаркованных внедорожников и грубо запихнул меня внутрь, сам залез следом. Я дернула за ручку – заперто. Я зарычала от бессилия. Секунда, и мы выехали из ворот.

Я забилась в самый дальний угол и пыталась прекратить истерику. Страшно, как же мне страшно. Что же будет дальше? Куда он меня везет? Как папа позволил? Отпустил с мужчиной, которого я вижу четвертый раз в жизни. На меня снова и снова, словно разрушительная волна, накатывает осознание, что Адам Ибрагимов слишком опасный. Слишком взрослый. Просто слишком. Как сопротивляться такому. Я кожей чувствовала его изучающий взгляд на себе.

– Куда мы едем? – спросила звенящим голосом.

– Домой.

– Мой дом в другой стороне!

– Теперь твой дом там, где я, – отрезал он.

А у меня в мозгу закоротило. Еще приказывать мне будет? Я даже плакать передумала. Выпрямилась в кресле и на него посмотрела.

– Ты мне никто, ясно? Я тебя ненавижу! Ненавижу! Слышишь? – кричу я.

– Слышу, не ори, – отвечает с улыбкой.

Улыбается еще! Разрушил мою жизнь и улыбается.

– Животное! – кидаю в него банан, который до сих пор в руке сжимала.

Ибрагимов легко ловит его на лету.

– Еще одна такая выходка – накажу, – чеканит каждое слово.

– Что ты мне сделаешь? Что? Снова отшлепаешь? – и плевать, что в машине, кроме нас, еще люди, мой фокус только на нем одном.

Я сжимаю кулаки и тяжело дышу. Сама не поняла, как оказалась так рядом к нему. В легкие тут же забился его запах, деранул до слизистой, а потом, словно вирус, по всему организму. Рассматриваю против воли, не хочу, но по-другому не выходит. А внутри настоящее файер-шоу из эмоций и чувств.

Адам вдруг наклоняется

ко мне совсем близко-близко, чем пугает до одури. Я дергаюсь, но он пятерней за скулы хватает.

– Кто? – спрашивает тихо.

Пальцем по ранке на губе проводит. Мне до сих пор больно, но я даже не скривилась. Просто смотрю на него. Внутри все бунтует против его близости. Какого черта хватает меня? Кто давал разрешение.

Глаза в глаза. Молчаливый диалог. Вижу, как в глубине его глаз вспыхивает азарт.

Сломает.

Заставит.

Принудит.

Давит на ранку. Сильно. Больно. Я шиплю от боли. Дергаюсь, но он не дает сдвинуться с места.

– Я задал вопрос.

Отвечать или нет?

– Несостоявшийся тесть, – выдыхаю, смотрю в глаза, а потом неожиданно добавляю. – Убьешь его?

– Убью.

Одно слово, а у меня внутри, как будто гранату взорвали. И ведь убьет. Из-за меня. Я зависаю от этой информации, не знаю, как реагировать.

Адам наклоняется еще ближе, тянет воздух у моего виска. Снова проводит по губе, оттягивает ее. Я неосознанно приоткрываю рот, тогда он проводит по моим зубам и дальше. Давит на язык. А я замерла в его руках. Я вообще не понимаю, что он творит. Пульс долбит по всему моему телу и примешивается что-то еще, но я так взвинчена, что не могу распознать эмоцию. В глазах мужчины темнота и голод. Страшно. Люто. Дико.

Его палец до сих пор у меня во рту, и я словно отмираю, вспоминаю о своей ненависти, которая каленым железом жжет нутро и цапаю его за палец. Со всей дури. Хочу прокусить. Адам ухмыляется, словно и не больно ему, словно я его забавляю. А потом другой рукой давит на скулы, заставляет разжать челюсть. Его вкус у меня во рту, и мне… Не противно, но я все равно демонстративно вытираю рот ладонью. Он смотрит, не мигая.

Я отворачиваюсь к окну, не в силах выдержать его взгляд и обнимаю себя руками. Тихие слезы начинают катится по щекам, я сдуваюсь, словно воздушный шарик. Мне так больно и одиноко. Я даже представить боюсь, что он будет со мной делать. А ведь он может все… И я не смогу сопротивляться, силы не равны. Меня разрывало на части от несправедливости. Чем я все это заслужила? Неужели моя жизнь теперь будет зависеть от человека рядом? Я не хочу, не хочу. Где взять сил? Я зажала рот ладонью, чтобы не реветь в голос. Рыдания меня душили, не давали дышать. А еще эта холодная пустота внутри. Меня предали…

Через несколько часов машина остановилась. И я вновь начала нервничать. Адам вышел из машины и пошел прочь, а потом остановился, словно вспомнил о чем-то. Обо мне. Вернулся и рывком открыл дверь с моей стороны, я чуть не вывалилась наружу. Опять взял меня за руку и потащил к дому. Я бежала босыми ногами за ним, даже не разбирала дороги. Я даже дом толком не рассмотрела.

– Мне больно, перестать! – дернула рукой.

Он не отпустил, но хватку ослабил. Зашел в дом. Дальше по коридору и вверх по лестнице. Направо, а потом прямо. Толкнул дверь и затащил меня внутрь. Отпустил. Я тут же отошла от него на несколько шагов.