Сделай, что сможешь - 1
Шрифт:
— Ты изменился, братко. Сильно изменился. Я даже не могу понять, ты ли это.
Попробовал отшутиться от опасной темы.
— Ну а кто ж ещё, не лешак же.
Только вот моей шутки он не принял. Взглянул оценивающе и продолжил:
— Встреть я тебя лет через пять, да даже через год, не удивился бы сильно, порадовался бы, глядя на такого брата… А вот сейчас не знаю, что и думать.
— И что ж тебе не нравится?
— Да боюсь я, колдунья мозги тебе все перетряхнула иль из духов кого в голову подселила. Вон и знанья у тя новые откуда-то, и говоришь ты теперь
Сразу разубеждать не стал, зачем? Добьюсь лишь больших подозрений.
— Не знаю, не думал о том. Говорить по-новому нас с Машкой учат. А знания да, во время болезни пришли. Но если и подселила мне кого Софья Марковна, то ангела-хранителя, наверно. Нет, не колдунья она.
— Эко, говорить учат, а сеструха болтает совсем как раньше.
Я усмехнулся.
— Да она ещё и с местными старожилами по-ихнему болтает и даже по-немецки немного.
— По-немецки?
— Да. И я, кстати, тоже.
Гнат помотал головой из стороны в сторону.
— Чудеса!
— Нас и писать учат.
— Писать! А меня научишь?
— Так ты подойди к Софье Марковне с подношением, думаю, не откажет.
— Нее… лучше ты давай.
— Боишься?
Брат как-то неопределённо покачал головой. Блин, точно боится.
— Знаешь, у меня времени мало, а вот Машка, думаю, тебе поможет.
— Ладно, в субботу зайду. Прощевай.
Эхе-хе, надеюсь, смог отбрехаться. Во всяком случае ясно, что Гнат не станет болтать о своих подозрениях с другими. А поживём, пообщаемся, и пропадут у него страхи.
Следующая неделя для меня пролетела в постоянном поиске — где б чего пожрать словить иль подстрелить. К выходным запас немного мяса, часть подкоптил, часть оставил замороженным в сарае висеть. Жить можно. Птицы и зверья маловато в округе стало, подвыбил я местную живность. С охотой приходится всё дальше и дальше в тайгу уходить.
Опасно это: Софа говорит, скоро могут метели начаться, по несколько дней из дома не выберешься, а значит, кроме молока и хлеба с кашами, у нас ничего не останется. Надо искать крупную добычу — лося или оленя, на хищников я не замахиваюсь. В смысле выслеживать не буду, но если на мушку попадутся, долго не проживут.
Сестрёнка периодически ходила мыть золото. Я сложил в сарае на волчьем ручье небольшую печурку, погреться и воды в горшках нагреть хватает. Долго ей внушал не выматываться, для нас её здоровье важнее. Ограничил время работы тремя часами перед обедом. Сам, возвращаясь после охоты, долбил землю, накапывал породу для промывки. Золотишка в день получалось немного, но иногда попадались мелкие самородки. За зиму, думаю, скопится больше килограмма. Хотя нет, будут сильные морозы, будет пурга. Мда… ну, поживём увидим.
Глава 8
В субботу с утра меня огорошили: Мишке исполнилось одиннадцать лет. Ха, удачно он в этом году к субботе подгадал. Эх, гульнём! Но не тут-то было, сразу обломали: не отмечают здесь дни рождения, здесь именины празднуют. А они будут 8 ноября. Не, ну я так не играю! Чё, совсем не веселятся? Ах, только некоторые дворяне в столицах. А чем мы хуже? Объявляю нашу фазенду столицей окружающей местности.
Варим морс, готовим вкусности, как-никак день варенья второго лица в государстве. Девчонкам эта мысль понравилась, и бурная деятельность по приготовлению празднества началась. Эх… человек не может жить без праздников! Так… ЦУ раздал, можно и на тренировку пойти.
Через пару часиков, бодрый, умытый и посвежевший, я присоединился к предпраздничной суете. Ну, шашлычок, само собой, на мне, а ещё вчера удачно карася поймал, подадим его к столу копчёненьким. Жаль последний, наверно, пруд уже толстым слоем льда покрывается. Зимой с мордушей возиться та ещё морока. Ничего, весной мы своё наверстаем.
К обеду подтянулся Гнат на обучение у Машки. Со своим зайцем и удивлённой физиономией он как-то бледно смотрелся на фоне нашего пиршественного стола. Но быстро сориентировался и присоединился к веселью. Звучали тосты, шутки, интересные рассказы. Даже несколько песен спели: Софа — пару романсов, брат — весь деревенский репертуар, а я выдал "От улыбки станет всем светлей".
Правда, сократил на один куплет, не надо пока про слона и лампочки. Брат посмеялся над фразой "добрый лес" и сказал, что только я мог такое придумать. Зато сестрёнка была в восторге. Эхх… год назад, хм… и до фига вперёд я её внуку пел. Интересно, как он там? Как там все?
Гнат с Машкой пошли на улицу на снегу буквы корябать. Хорошая мысль, потрясающая экономия бумаги. И чего я сам не додумался? Кстати, у нас воск от медовых сот остался, можно натереть доску и писать на ней. О… Каакоой я молодец! Мда… мог бы и раньше сообразить.
Ну, раз идёт такая пьянка, надо босса потрясти.
— Софья Марковна, а документов Александра, сына Натальи Воронцовой, не осталось случайно?
Знахарка сразу помрачнела. Ну извини, подруга, вынужден о плохом напомнить, уж очень хочется этот вопрос прояснить.
— Зачем тебе?
— Да дворянину сейчас легче жизнь устроить — и свою, и родни, тем более меня в прошлой жизни Александром Николаевичем звали.
Ого, впервые вижу изумление на Софьином лице! Несколько минут так просидела, затем поднялась, сходила к сундуку и принесла листочки, очень похожие на Машкины документы. Так, выписка церковная о крещении есть, в графе "Отец" прочерк, мдя… с отцовством полный швах. Вторая бумажка — свидетельство о рождении, про отца опять-таки ничего. Третья написана самой княжной. Просто объявляет: парень её сын, и она вверяет ему все свои права, данные ей богом в наследство.
Причём последняя бумага заверена нотариусом Красноярска. Угу… списочек побрякушек, которые она передаёт… хм… и пожелания всякие в конце… чтоб "сильным, смелым, добрым" был, ну вроде… Петра I.
Офигеть! Тут всегда такие бумаженции потомству пишут? Уж очень, знаете ли, напоминает предсмертное напутствие. Ну-ка, ну-ка!
— Софья Марковна, не просветите, когда писалась бумага?
— Перед отъездом к Галине.
— Мне кажется, или это действительно завещание?
— Да. Она всё время боялась, что за сыном не признают дворянства. Просила стать ему опекуном, выписала бумагу.