Сделай погромче

Мино Джо

Я рассмеялся, стараясь не смотреть на нее.

— Ладно, забудь, серьезно. Я сама себе противна. Слушай, я говорила тебе, что снова влюбилась в Тони Дегана?

— Чего? — спросил я. — Почему ты не выкинешь его из головы? Ему, блин, лет двадцать шесть. И он расистская задница. И — не знаю, тебе что, мало.

— Ну, не то чтобы я в него влюблена. Просто хочу, чтобы он полностью лишил меня девственности.

— Чего-чего?

— Знаешь, для этого нужен просто какой-нибудь дебил, которому на тебя насрать, с которым все это можно провернуть, ну знаешь, так, чтобы потом не пришлось с ним опять когда-нибудь разговаривать. Тогда не будешь чувствовать себя неудобно.

— Да уж, понимаю, очень удобно, если тебя изнасилует какой-нибудь расист.

— Совершенно верно, — сказала она. — Именно поэтому ты мне вроде лучшей

подружки.

— Гретхен, ты в курсе вообще, что я не девочка?

— Да в курсе я, но если бы я воспринимала тебя как парня, мне пришлось бы беспокоиться о том, что я ем и как себя веду.

— Но мне наплевать, как ты выглядишь, — сказал я, понимая, что это вранье.

Два

я влюблена в расиста, тони дегана. тони деган, я могу думать только о тебе. я знаю, что ты торчок. я знаю, что ты пьяница, но я не могу о тебе не думать, как ты улыбаешься, как ты уже расстегиваешь мой лифчик, не знаю, ты все, о чем я в состоянии думать, благодаря тебе я чувствую себя не так одиноко, я думаю о тебе и знаю, что никогда не буду одна. никто больше не назовет меня толстухой. тони деган. тони деган. в следующий раз. в следующий раз, когда я останусь с тобой наедине, я позволю тебе это сделать. я позволю тебе сделать все, что ты захочешь.

Ановый сборник

техасская резня бензопилой (ramones)

тихий европейский дом (clash)

дно бездонной ямы (dead milkmen)

стюарт (dead milkmen)

полицейские и воры (clash)

послание к руди (specials)

последняя ласка (misfits)

американский кошмар (misfits)

твоя любовь сегодня, завтра мир (ramones)

потерянные (black flag)

Вкому?

надежда (descendents)

девочка-панк (dead milkmen)

эра байкеров (descendents)

я не лузер (descendents)

чистые простыни (descendents)

спроси меня (smiths)

вампирша (misfits)

пригородный дом (descendents)

? что-нибудь ещё из black flag

Три

Позже, в галерее игровых автоматов, Гретхен плакала. Никогда прежде я такого не видел. «Что случилось», — спросил я. Я как раз дошел до середины игры и не особенно слушал. Щеки ее блестели от слез, и она кусала нижнюю губу, чтобы сдержать рыдания. На ней был черный свитер с капюшоном, и на свету казалось, будто ее ярко-розовые волосы снова превращаются в платиновые. Мне трудно признавать это, но стоя там — грустная, со скрещенными на груди руками, взгляд в пол, среди вспышек света и завываний AC/DC, под гул голосов, смешанный со щелканьем аэрохоккея, и гудками, и звонками, и космическими звуками видеоигр — ну, не знаю, стоя там, она выглядела что надо. Прелестно выглядела.

— Тони Деган пригласил меня покататься, — наконец произнесла она.

— Ну? — откликнулся я, глядя на мерцающий экран.

— Ну, и я не пошла.

— Ну?

— Ну, и я только что видела, как он обжимается с какой-то шлюхой.

— Ну и? Тоже мне трагедия. — Я пожал плечами и попытался обогнать медленно движущийся автомобиль, но два краснофарых «демона» вырулили на мою полосу. Я обернулся, Гретхен уже не было. Через секунду я услышал, как на стоянке кто-то кричит. Я прошел очередной уровень и смотрел, как посчитываются мои очки. Какой-то хрен по имени RAD1 побил все мои рекорды, и казалось абсолютно бесполезным даже пытаться претендовать на первое место, потому что RAD1 наверняка был придурочным гением видеоигр, работающим на дистрибьюторов или типа того. В смысле, из тех, что по-любому набирают 1 500 200 очков. Не знаю. Я снова услышал крик со стоянки и, поскольку счет у меня был дерьмовый, развернулся и вышел.

Снаружи было ослепительно светло и очень тихо. Мне пришлось прикрыть глаза, чтобы они могли привыкнуть к солнцу, которое только начало клониться к закату. Было около пяти часов. Снаружи мини-гольф и галерея развлечений «Хонтед Трейлз» выглядели пустынно. Площадку для мини-гольфа населяли идиотские препятствия в стиле ужастиков — чудовище черной лагуны у третьей лунки, зеленый монстр, вылезающий из сине-зеленого болота, гроб с дурацкой пластиковой механической рукой, которая поднималась

и опускалась как бы невзначай, танцующие скелеты, мимо которых ты должен закатить мяч в лунку, — но в округе почти никого не было. Какой-то папаша с двумя дочками приближались к восьмой лунке, представляющей собой большой деревянный замок с привидениями, в который надо было загнать мяч через подъемный мост. Папаша как раз готовился к броску, на левом глазу у него была зловеще сверкающая черная повязка. Все они выглядели жертвами несчастного случая: у обеих девочек на головах бинты, а у одной еще и рука сломана. На секунду меня это заинтересовало. Одна из девочек носком туфли пнула синий мячик для гольфа в лунку, и все они засмеялись. Все хорошо, если отец рядом,подумал я. С противоположной стороны поля какие-то тяжеловесы тренировали «быструю передачу», швыряя об стену бейсбольный мяч. У одного из них была бейсбольная кепка с американским флагом и футболка с надписью: «Раз текила, два текила, три текила, пол». Он бросил мяч и прокричал: «Кто бросает, тот выигрывает!» Что за чушь, подумал я. Напротив мексиканец продавал какие-то убогие хот-доги. Позади него носились два толстых малыша, близнецы в желтых бумажных цилиндрах, в каких обычно щеголяют на день рождения. Их круглые пухлые лица одинаково светились счастьем, и я подумал, как здорово было бы снова стать ребенком. Только не толстым. У ворот стоял огромный пластиковый Франкенштейн, угрожающе подняв свой топор. В лице его читалось: Да, я тоже одинок, только выше ростом.Я помахал ему и пошел обратно.

Я прикурил сигарету и поглядел в сторону стоянки, где обычно тусовались наркоманы. Я пробовал курить, все ведь это делали. Набрав полный рот дыма, закашлялся, как ветеран войны, бросил сигарету и самым своим чеканным шагом начал пересекать стоянку. В конце ее стояли две или три крутые тачки: переделанная «нова», окрашенная в синий металлик, «импала» отличного вида, хоть и ржавая кое-где, и два вполне приличных фургона. Парни с лучшими усами и лучшими тачками всегда тусовались на стоянке. Они были еще школьниками, но с прекрасными усами и тачками они всегда могли снять девчонок, и пиво им тоже продавали. Там были ребята и постарше, типа Тони Дегана, которым было все двадцать шесть, а они все еще тусовались со школьниками, знаете, чтобы дурь им продавать, а при случае и трахнуть какую-нибудь малолетку. Тони это всегда удавалось, в основном потому, что он был старше и знал, что надо делать, чтобы девчонка поверила в любую чушь, которую он несет, типа «О, я чувствую, что могу довериться тебе», тем временем запуская руку бедной финтифлюшке в трусы. Ну, по крайней мере так о нем говорили.

Приблизившись к стоянке, я увидел роскошный фиолетовый фургон Бобби Б., у которого, облокотившись на капот, стояли и смеялись сам Бобби Б. и Тони Деган. Бобби Б. был с моей улицы, на год старше, с длинными черными волосами, золотыми очками от солнца и в вареных джинсах. Он мог всю ночь пить и курить в гараже, пытаясь завести свой чертов фургон. Фургон, «додж» 77 года, выглядел отлично — ярко-фиолетовый, разрисованный с одной стороны аэрографом, — но бегал паршиво. И все же это был фургон, его собственный фургон, отличный фургон с аэрографией. В бардачке у Бобби Б. всегда имелось пар пять женского белья, от девчонок, с которыми он перепихнулся. Он называл его «ящик с трофеями». Обычно я открывал бардачок, и все трусики, казалось, поют мне церковный гимн — Аллилуйя! — мерцая алтарным светом. Также с огромной признательностью я должен упомянуть, что именно Бобби Б. подсадил меня на AC/DC, одолжив мне в восьмом классе альбом High Voltage. За это я по гроб ему благодарен.

Рядом с Бобби Б. стоял Тони Деган, которому было, как я уже говорил, лет двадцать пять — двадцать шесть, высокий, тощий, в желтой футболке с надписью: «Мои родители разгулялись на Багамах, и мне досталась только эта идиотская футболка». Он курил и кивал головой. Да, именно это он и делал — кивал сам себе и улыбался, как будто тут пошутили на твой счет, а ты не врубаешься. Большую часть времени он выглядел так, будто был под кайфом — может, и на самом деле был, не знаю. У Тони были светлые волосы, длинные на затылке, зализанные каким-то жиром, и черные напульсники, хоть он не был толком ни спортсменом, ни музыкантом каким-нибудь, но все равно выглядел так, точно каждую секунду готов дать тебе пинка.