Сделаю тебя своей
Шрифт:
Эти слова мешаются в сознании с сигналом запрета, который бьет тревожной сиреной и странным манящим удовольствием, сильным, сбивающим барьеры, как снежная лавина, несущаяся вниз с горы.
Отклоняюсь, смотрю в глаза Ромы. Он пьяный, очень пьяный. Может, поэтому предлагает… такое?
— Как ты это представляешь, Ром? — спрашиваю его. Нет, я, конечно, не собираюсь соглашаться. Просто пытаюсь понять.
— Показать? — он снова начинает меня целовать, я отвечаю, неуверенно, позволяя ему гладить тело. Показать? Показать? Я не понимаю, просто ничего
— Расслабься, Мили, — шепчет Рома, ныряя рукой под подол. Меня разрывает от противоречивых чувств. Не могу определиться со своими мыслями и желаниями — просто бездействую, не соглашаясь и не отказывая.
А потом мне на бедро ложится рука Тимура. Цепляюсь за плечи Ромы, словно ища спасения от этого безумия. И не нахожу, не нахожу, потому что позволяю рукам и губам прикасаться ко мне, потому что теряюсь в ощущениях, которые лавиной сносят мои внутренние барьеры, и которые дарят новые, непонятные, но очень сильные ощущения, заполняющие меня. Только когда Рома откатывается в сторону со словами:
— Охренеть можно, какой кайф. Полтора месяца без секса… — я немного прихожу в себя.
Я лежу все так же на боку, в сарафане, скомканном на талии, и начинаю чувствовать себя неловко. Но тут Тимур снова прижимается сзади.
— Сделай ей хорошо, Тим, — слышу, как бормочет Рома, и понимаю, что он вот-вот вырубится. Тянусь к нему рукой, чтобы как-то растормошить, но Тимур перехватывает.
— Не надо, Милана, — слышу его хриплый голос над ухом, — доверься мне.
Глава 7
Растерянность снова прошибает меня. Как так, разве можно так? И эта растерянность позволяет Тимуру действовать, делать со мной то, что хочется ему. Дразнить меня, возбуждать, ласкать, иметь меня. Жестко, страстно, и это сводит с ума, открывая новый мир ощущений. Другой секс, какого у меня никогда еще не было.
Когда все кончается, я падаю на траву, утыкаюсь лицом, не обращая внимания на щекочущие кожу травинки. Не могу отдышаться, не могу прийти в себя. Лежу с закрытыми глазами, чувствуя наконец прохладу ночи, опускающуюся на кожу.
А следом раздается Ромин храп. Отрезвляющий, приводящий в чувство, возвращающий на грешную землю. Я резко открываю глаза, начиная понимать, что сейчас произошло. Паника перемешивается с отчаяньем. Я переспала с лучшим другом своего парня! Я переспала с ними обоими! И что самое ужасное: секс с Тимуром мне понравился больше.
Я резко сажусь, как-то беспомощно оглядываюсь, словно надеясь, что все это сон. Тимур стоит чуть в стороне, курит, я вижу, как двигается в темноте огонек сигареты. Суетливо натягиваю лямки сарафана, опускаю подол, чувствуя, как вязкая сперма впитывается, размазывается по ткани. Прикрываю лицо руками. Боже. Какой ужас, какой позор.
Как мне теперь жить дальше с этим? Рома снова всхрапывает, я резко разворачиваюсь к нему, трясу, бью кулаками, он подскакивает, испуганно спрашивает спросонья:
— Что, что случилось? Мили, ты чего?
— Это ты, это все ты виноват! — бью его. — В кого ты меня превратил! В шлюху, которой может воспользоваться любой?! Ты что сделал, я же не такая!
Рома несколько секунд бестолково смотрит на меня, потом переводит взгляд за спину и говорит:
— Блядь. Мы с Тимуром?..
Слезы сами льются из глаз. Он даже не понял толком, что произошло! Ему просто плевать! Плевать! А я верила, что у нас с ним серьезно, что у нас будущее. Какое будущее? Ничего больше нет.
— Ненавижу, — вскакиваю я, Ромка быстро поднимается следом.
— Мили, постой, — пытается схватить меня за руки. — Мили, это… мы ошиблись, Мили, но это не значит ничего такого…
— Такого? Какого такого?!
— Ром, ты сейчас ничего не добьешься, — слышу равнодушный голос Тимура. — У нее истерика.
— А ты вообще заткнись, — резко разворачиваюсь. — Ты просто сволочь, Тимур, сволочь! Провались ты пропадом, понял?! Ненавижу тебя!
Я разворачиваюсь и быстрым шагом иду к провалу в заборе. Мечусь, не могу сразу найти его. Ромка бежит за мной, хватает за руки, за плечи.
— Отстань, отстань, — кричу сквозь слезы. Выскакиваю в пролесок и быстрым шагом иду к дороге.
— Мили, ну куда ты сейчас? Ты с ума сошла? Я не могу тебя отпустить. Мили, давай поговорим. Пожалуйста, Мили!
Глава 8
Из-за поворота выруливает машина с желтыми шашками, я почти бросаюсь навстречу ей, торможу.
— Свободны? — спрашиваю водителя, он кивает, хмуро меня разглядывая.
— Мили… — слышу Ромин голос, резко разворачиваюсь.
— Если я еще хоть что-то для тебя значу, оставь меня сейчас одну. Пожалуйста.
Рома несколько секунд молча смотрит, потом кивает, поджав губы.
— Хорошо, Мили, хорошо. Я понимаю. Напиши только, как доедешь, ладно?
Молча сажусь в машину, Рома подходит к водителю, называет адрес, сует деньги.
Такси трогается с места, обхватываю себя за плечи, глядя, как Рома растерянно топчется на дороге. Меня трясет, слезы душат. Рома виноват, но я виновата не меньше. Я сама согласилась на это, сама переспала с его другом, я сама просила его меня трахнуть!
Стыд заполняет меня целиком. Конечно, завтра Рома проснется и поймет, что между нами все кончено. Зачем ему такая, как я?
А я ведь верила, верила, что у нас все не просто так. Позволяю себя расплакаться, сгибаюсь пополам, прячу лицо в ладони. Слава богу, таксисту не приходит в голову со мной разговаривать.
Возле дома пишу Роме сообщение и отключаю телефон. Медленно поднимаюсь на свой этаж: силы меня покинули, словно всю энергию высосали. Вот так приходится расплачиваться за эйфорию. Она была мимолетной, а разрушает всю жизнь.
Карина спит, я залезаю под струи воды, остервенело тру тело мочалкой и гелем для душа, пытаясь смыть прикосновения чужих рук и губ. И пытаясь не вспоминать случившееся. Ложусь в кровать, уверенная, что сна не будет, но кто-то сверху надо мной решил смилостивиться: я тут же проваливаюсь в глухой вязкий сон.