Сделка с Чернокнижником

Лебедь Виктория

— Айвазовский. Голубая волна, — тихо сказала я.

— Да, — подтвердил Максим.

Я не услышала, как он встал и не заметила, как оказался рядом, стоя плечом к плечу у окна. И так же, как и я не сводил глаз с шедевра.

— А Дима умеет?

— Да. Но вкусы у нас разные.

— Понимаю. Думаю, он бы мне сразу кладбище показал.

Глава 22

Максим громко рассмеялся. И материализовал мое видение. За окном появилось старое, окутанное жутким туманом кладбище, освещаемое

луной.

— Вот-вот, именно такое, чтобы напугать сильнее, что ждет в случае отказа от сделки. Очень убедительно… — и немного подумав, тихо добавила. — Вы с ним действительно разные. Он мрачный, ты, наоборот.

Смех Максима мигом иссяк. Он схватил меня за плечи и развернул к себе. Из-за немалого роста, моя макушка доходила ему до подбородка, пришлось поднять голову. Максим хмурился и смотрел прямо в глаза.

— Не разделяй нас, — начал он мягко. — И не сравнивай, иначе ты неосознанно воздвигнешь перед ним стену не понимания, и желание лучшего, а это чревато недобрыми последствиями.

— О чем ты?

— О том, что на моем фоне он всегда будет отрицательным героем, как и я на его положительным. Не впадай в крайности. Будь объективна.

Что верно, то верно. Я разделила. И, конечно, Дима, получается герой не моего романа.

— Оглядись на мир, — продолжал Максим, — разве может существовать черное без белое? Или белое без черного, ведь одно без другого никогда бы не узнало какой он на самом деле имеет цвет, правильно?

Я кивнула.

— Вот и мы с Димитрием прекрасно знаем кто мы есть поверь, и нет смысла сравнивать, надо просто принять нас такими и станет легче.

— Кому? — недоумевала я. — Мне?

— Да.

— Максим, а ты можешь попроще объяснить, а то я не совсем понимаю к чему ты клонишь. Ну и что, что Дима знает, о своей темной сущности, предлагаешь махнуть рукой и обрадоваться? Смириться и расслабиться?

Максим все серьезничал, но хватку ослабил, погладив плечи. Так обычно делают родители или близкие, чтобы успокоить разволновавшееся дитя. Но я не ребенок, и колдун мне не родственник, поэтому его движения производили больше…даже не знаю, как описать. Больше желания, чтобы он не останавливался.

Колдун глубоко вздохнул.

— Именно. Когда ты готова к худшему оно уже не так страшно.

— Ты серьезно?

— Да. Поэтому не строй планы сопротивления, бесполезно. Разочаруешься. И не преувеличивай путем сопоставления наши характеристики, даже у черного есть свои оттенки. Если хорошенько присмотреться, то со временем они могут показаться даже более-менее терпимыми.

— Сомневаюсь, — ответила я, вспомнив утренние хлопки, из-за которых на бедре, ну разумеется, появились маленькие синяки. Разве может добрый человек осознанно причинять боль другому?! Уверена вспышка столь яркой страсти у него уже не в первый раз. И ему это нравилось. Черт, да он вообще садист, иначе никак это не назовешь.

— Димитрий хоть и мрачен, но справедливый. У меня этого нет.

— То есть как это нет?

— Ну, нет, — пожал он плечами, скользнув глазами поверх моей головы. — Мне все равно. Будут обижать слабого пройду мимо. Плевать.

— Не могу в это поверить.

— Не верь, — улыбнулся он. — Но это так. — Он отпустил меня и вернулся за стол. — Давай закончим с едой и поедем.

Я еще раз посмотрела в окно, за которым снова вернулось солнечное настроение и села на свое место. Есть я не хотела, поэтому решила допить только кофе.

— Но ведь раньше, вы, наверное, не были такими.

— Какими?

— Двумя крайностями.

— Не были.

Так, я видимо, за что-то зацепилась. Начинаю потихоньку докапываться до чего-то важного для них обоих. Это точно. Главное поддерживать роль наивной дуры и дальше тянуть информацию.

Стало немного стыдно от таких мыслей. Но ведь и Максим уж слишком подозрительно себя ведет, заговаривая мне зубы, рассказывая о смирении. Он явно хочет от чего-то отвлечь. Вернее, они оба этого хотят. Ведь Дима не просто так подослал ко мне брата. С помощью него решил промыть мозги. Должна признаться, у Максима это неплохо получается, я почти поверила в его искренность, но да, не будем забывать кто они.

Черт, Дима спас Нику, я ему до конца жизни должна быть благодарна, а не искать ответное «оружие». И за что? За то, что он дал сестре вторую жизнь?.. Так-так-так, Оля соберись, такие размышления тебя делают безвольной… Блин, но ведь правда. И логичнее ответить такой же помощью…

— Просто попробуй посмотреть на него с другой стороны. Димитрий никогда не станет, таким, как я, так же я не стану таким как он. Поэтому нужно принять монстра, какой он есть. — Губы Максима дрогнули в улыбке, когда он вытер их салфеткой. — Разве не в этом смысл любых отношения, принимать человека со всеми его недостатками?!

— Да, но ведь это касается любви, — чуть смутилась я. — К Диме у меня этого чувства нет, и вряд ли появится. Да и ситуация у нас другая. Сделка, забыл?

— Не забыл.

— И вы не люди.

— А может мы были такими и хотим вернуться в прежнее состояние.

— В смысле вообще отказаться от своих возможностей?

— Да.

Даже не знаю, что ему ответить. Для меня это все равно, что променять комфортную жизнь на бедность. Власть на подчинение. Легкость на вечное терпение. Последнее спорное. От отношения к жизни зависит. И все же…

Что с ними случилось? Сложилось впечатление, что братья попали в сверхъестественный мир не по своей воле.

— Тяжело обладать силой?

— Привыкли.

— Но вам она в тягость?!

— Да нет, нормально.

— Тогда почему вы хотите отказаться от нее?

— Все гораздо сложнее, чем ты думаешь, — быстро проговорил Максим и встал. Подошел к двери, развернулся. — Все, нам пора.

— Хорошо, сейчас только сумку из комнаты захвачу, — сказала я досадую, что разговор закончился на самом интересном. Ладно, в машине еще поговорим.