Сделка
Шрифт:
Альберт покинул нас после чая и ушёл в кабинет. Как только дверь за ним закрылась, Виктор схватил меня за руку:
— Что ты задумала?
— Я? — подняла брови. — Ничего…
— Не смей вмешиваться. Я вижу, что ты что-то задумала. Говори — что?
— Я сказала — ничего! — повысив голос вырвала свою руку.
— Дуэль всё равно состоится. Мне пора, — мужчина вскочил с места и скорым шагом ушёл одеваться.
Я смотрела ему в след. За конюшней Настя уже приготовила мою Свободу. Придётся скакать прямо в платье, иначе я не успею. Подходящее место проведения
Я видела из окна в коридоре, как Виктор вышел из дома и сел на своего чёрного коня. Поехала следом, стараясь отстать так, чтобы он меня не рассекретил.
Возле поляны Виктор спешился. Там его уже ждали четверо: Павел, врач и два секунданта. Секунданты держали в руках коробки с пистолетами, заранее заготовленными для поединка. Я тоже тихо спрыгнула с лошади и привязала Свободу к дереву подальше от поляны, а сама наблюдала из-за высокого дуба за мужчинами. Деревьев было много, поляна находилась в гуще леса, и меня разглядеть сложно. Слышно их было очень хорошо, и я ждала… Не знаю, чего именно. Какого-то момента или знака, действуя по наитию.
— Добрый день. — произнёс секундант Павла. — Итак, Господа! У вас всё еще есть шанс отказаться от дуэли, принеся
извинения.
Виктор молча сверлил взглядом Павла. На самом деле он готов был бы принять извинения и уехать, больше не пустив князя на порог дома.
— Я не буду извиняться. — Павел гордо вскинул голову, с вызовом глядя на бывшего друга.
— Я тоже, — не остался в долгу Виктор.
Первым он точно не намерен приносить извинения.
— В таком случае, дуэль состоится. Возьмите ваши пистолеты.
Мужчины взяли каждый своё ружьё. Они встали напротив друг друга в нескольких шагах и смотрели взглядами, полными ненависти.
— Вот точка, — воткнул секундант саблю в мерзлую землю. — Отсчитывайте десять шагов, прошу вас.
Павел и Виктор стали отсчитывать каждый в свою сторону шаги. Остановились на одинаковом расстоянии от сабли и обернулись. На миг мужчины застыли.
Меня уже лихорадило. Я не знала, что делать. Не выдержала, когда они направили друг на друга оружие. Побежала по талому снегу, путаясь в юбках и грязи, и кричала им:
— Остановитесь! Не стреляйте!
Оба обернулись на меня и молча смотрели, как я приближаюсь. Я смотрела в глаза мужа.
— Виктор! Не надо! Прекратите, пожалуйста! — кричала я.
Раздался звук выстрела. Вороны в испуге сорвались с голых ветвей и разлетелись в разные стороны. Я испугалась тоже и упала в снег, но на волне адреналина тут же вскочила, будто отпружинила, и увидела, что Виктор согнулся.
Павел выстрелил в него.
Глава 20
— Виктор!!! — заорала я в не в себе.
Подбежала к мужу одновременно с доктором. У барона была прострелена ладонь, на белом снегу уже собралось алое пятно. Врач тут же открыл свой чемодан и принялся останавливать кровь. Пуля явно застряла, нужно было её вытаскивать. Меня трясло. Бледный Виктор оторвал хмурый взгляд от руки, отдав её доктору, и смотрел на меня.
— Пришла его спасать, значит? — зло крикнул Павел, подло выстреливший в бывшего друга, когда он даже не смотрел на него. — Будьте счастливы!
Князь бросил пистолет прямо в снег, вскочил на своего коня и галопом ускакал. Его секундант подобрал оружие, убрал в коробку и поехал следом.
Я кинулась на шею мужа, прижимая к себе его голову. Он обнял меня здоровой рукой, уронив пистолет, и прижался щекой.
— Глупая, ну зачем ты приехала? Он мог попасть в тебя.
— Нет, мне бы ничего он не сделал. Ты ранен, — я в ужасе смотрела на его руку.
В моих глазах стояли слёзы и страх. Я испугалась того, что потеряю этого мужчину. Любить его нельзя, но это не значит, что я могу остаться равнодушной, когда в него стреляют.
— Антон Павлович едет с нами, и поможет мне. Не переживай. Едем домой, Елена.
Доктор был не верхом, а в карете, что было кстати. Верхом Виктор бы не смог ехать.
— Кони, — тихо сказала я.
— Слуг пришлём за ними, — мужчина мягко потянул меня к карете.
Ему будто бы вовсе не больно. Лишь пропитавшиеся кровью бинты говорили о том, что в него только что стреляли.
Ехали в карете, а я сидеть не могла на месте спокойно — разволновалась. Врач проверял ладонь Виктора и забинтовывал обратно. Я смотрела в его бледное лицо. Наверняка, ему больно. Но он не выражает ничего. Стоит поучится урокам самообладания у этого мужчины. Он посматривал на меня в ответ и ничего не говорил, но я видела в его глазах нечто гораздо большее, чем можно было бы вложить в слова.
В поместье доктор и барон закрылись в одной из комнат, где врач вытащил пулю, которая по счастливой случайности поранила лишь мягкие ткани. Антон Павлович заверил нас, что скоро они заживут, не нарушив функции руки. Самое страшное, что останется после этой дуэли — шрам, как напоминание. Это если говорить о теле. В наших душах она ещё долго будет колыхаться тревожной субстанцией.
Альберт Илларионович тоже испереживался так, что врачу пришлось поить своими снадобьями и его. Про дуэль ему, конечно, никто не сказал. Виктор придумал какую — то нелепицу, как Павел случайно подстрелил его на охоте вместо зайца. Старый барон ни на минуту не поверил в его сказки, но пытать моего мужа бессмысленно — это мы уже все знаем.
В доме стояла унылая тишина. Лишь одна я бродила по дому, словно привидение, не находя себе места после случившегося.
Посидела в кухне с Тамарой, которая напоила меня чаем с мятой. Женщина рада была моим посиделкам с ней. Нам было о чём поговорить. Она догадывалась о том, что между мной и мужем шла тихая война, и осторожно поддерживала меня, давая мудрые советы. Маменька бы с ней согласилась. Давненько я к ней не выезжала за всеми этими событиями. Завтра же поеду.
Ближе к вечеру, когда на наше поместье опустилась густая темнота, я решила проведать отца Виктора. Он плохо чувствовал себя, и я хотела его поддержать.