Сеанс мужского стриптиза
Шрифт:
– А, так у тебя есть сообщница? – заинтересовался Кошкин.
Он сильно встряхнул помятого и грязного Чебурана и довольным голосом велел подчиненным:
– В машину его!
Суворов и Козлов заломили задержанному руки за спину и быстро поволокли его в машину, которую из соображений конспирации оставили в сотне метров от дачи Кузнецовых у какого-то совершенно постороннего двора.
Великолепный Казимир Кузнецов, дизайнер по интерьеру и покоритель женских сердец, промурлыкал в щель закрывающейся за ним калитки дома Ситниковых:
– Доброй ночи, дорогая! – и зашагал по пустой деревенской улице к родительской даче на краю поселка.
Зяма был весьма доволен собой, равно как и новым приятным знакомством, а также всем миром, который был весьма недурственно обустроен для обитания в нем дизайнеров-сердцеедов. Весело насвистывая, он легкой поступью шел по проселку, пока не увидел впереди небольшую группу людей, следующую встречным курсом.
Ночные путники целеустремленно и слаженно шагали в ногу, но при этом не производили впечатления дружной компании. Ядро группы образовывал человек с болезненно вывернутыми руками, влекомый дюжими спутниками без особой аккуратности, так что его ноги то и дело волочились по земле, как русалочий хвост.
– Однако! – встревоженно прошептал Зяма, останавливаясь и отступая за ближайшее дерево.
Как городской житель, он не понаслышке знал об опасностях ночной жизни, но не ожидал, что криминогенная обстановка так осложнилась даже в глухой деревне.
– Не попасть бы под раздачу! – пробормотал он, всматриваясь в темноту.
Не дойдя до дерева, за которым спрятался Зяма, каких-то пяти-шести метров, подозрительная компания свернула к припаркованному на обочине автомобилю.
– Похоже, не местные! – с облегчением вздохнул дизайнер-сердцеед, которому очень не хотелось думать, что в их тихом дачном поселке завелась бандитская группировка.
Это очень осложнило бы его собственные ночные эскапады.
В этот момент Зяму с тыла осветили автомобильные фары, и вторая машина с рычанием мотора и визгом тормозов подлетела и застопорилась всего в двух шагах от него.
– Ты что смотришь?! – истерически выкрикнула женщина.
– Дюха? – удивился Зяма, узнав голос сестрицы. – Ты что здесь делаешь?
– А ты?! – парировала Инка. – Где мамуля, что с ней?
– Что здесь происходит? – спросил Денис.
– А это еще кто? – прищурился издали капитан Кошкин.
– Инка, это наши! – узнав его голос, обрадованно сообщил своей спутнице Денис.
– Кто это – ваши? – спросил неприятно удивленный Зяма.
– Вы его повязали?! – горластая сестрица дизайнера и в самом деле, обрадовалась.
– Инка, это ты?! – дурным голосом взвыл плененный Чебуран.
– Ой, кто это? – опешила та.
– Вы знакомы? – напрягся ревнивец Денис.
– Что здесь происходит? – спросил Зяма.
– Инка, Инка! – продолжал канючить Чебуран.
– Кошкин, это не он! – с сожалением крикнула она.
– В каком смысле – не он? – задумался вслух старлей Козлов. И тут же прорвался очередной цитатой: – Кто скажет, что это девочка, пусть первым бросит в меня камень!
С-с-с-бум-м! – просвистел и грохнул кирпич, вылетевший из-за забора точно по просьбе старшего лейтенанта.
С секундной задержкой раздался гневный старческий крик.
– А ну, геть отседова, бисовы души, оглоеды, антихристы! – бешено ревел разбуженный дед Петро Синешапов. – Разоралися, как резаные! Хто это, що это, хде это, он – не он, она – не она! А ну, разбегайтеся, черти горластые, а не то я вам кубовую складку кирпичей на дурные головы повыбрасываю, не пожалею дорогого стройматериалу!
– Тихо, тихо, гражданин! – возвысил голос капитан Кошкин.
При этом голову он все-таки пригнул, и вовремя – второй кирпич, брошенный крепкой рукой могучего старца, просвистел в воздухе. Снаряд перелетел через улицу и рухнул в чужом дворе. Трубно – под стать старику Синешапову – заревела разбуженная корова.
– Сейчас вся деревня проснется! – с досадой пробормотал капитан. – Парни, живо в машину, Дэн, ты тоже за нами прокатись, поговорим там, где потише.
Провожаемые летящими кирпичами и победными криками торжествующего деда, два автомобиля передвинулись на сотню метров и вновь остановились у ворот той самой пустующей дачи, где опера сидели в засаде.
– Это здесь-то потише? – выскочив из своей машины, прокричал в окошко второго авто Денис Кулебякин.
Он орал в полный голос, но его едва было слышно за шумом и грохотом, доносящимся со двора Кузнецовых.
Зяма и его сестрица синхронно шевельнули губами: спрашивали, что происходит. Ответить на этот вопрос никто не мог, хотя предположения были у каждого.
– А теперь – дискотека! – ошарашенно молвил старший лейтенант Козлов.
За забором творилось что-то весьма необычное. Со двора в темную высь одна за другой с ревом и воем уходили ракеты фейерверка. В дыму и пламени с молодецким посвистом по разодранному в клочья небу пронесся жуткий зубастый монстрик, в черном плаще с алым подбоем похожий на диковинную птицу – гибрид ворона и снегиря.
Я машинально отметила, что при виде этого птаха любой орнитолог счел бы себя вполне вознагражденным за многодневное сидение в наблюдательном гнезде на дубе! Оторопев, я разинула рот так широко, что пташка помельче запросто могла бы принять его за удобное дупло. Потом я вспомнила, что орнитолог, гнездившийся на дубе, был не настоящим, и интересуют его не птички, а баксы. Это соображение вернуло меня к жизни.
– Вперед! – крикнула я, как красный командир, поднимающий в атаку своих бойцов.
Кому крикнула – не знаю, рядом со мной уже никого не было. Капитан Кошкин и его собственные бойцы, размахивая табельным оружием, взяли штурмом калитку, а Дениска с Зямой, как пара призовых жеребцов, состязающихся в беге с препятствиями, перемахнули через забор – и все скрылись в дыму и пламени.
– А можно я тут останусь? – плаксиво прокричал Чебуран в открытое автомобильное окошко.
Я посмотрела на него с презрением, потом перевела взгляд на калитку, повисшую на одной петле, и поежилась: такой вид могли бы иметь адские врата после прорыва в них – или из них – организованной группы хорошо вооруженных грешников!