Седьмая принцесса (сборник)
Шрифт:
— Обед! Обед! Обед! — горланили парни.
Мамаша Кодлинг взяла Долл за плечи и принялась трясти.
— Куда — делись — беляши? — сурово спросила она.
— Я их съела, — ответила Долл.
— Ты… их… съела?.. — оторопела мать.
— Да, мамань.
— Все беляши?..
— Да, мамань.
— Целую дюжину?
— Да, мамань.
У Мамаши Кодлинг перехватило дыхание. Наконец ей удалось набрать воздуха и она прорычала:
— Так ты говоришь, что съела дюжину огромных, толстых, круглых, сочных беляшей, и у тебя даже живот не болит?
— Нет, мамань.
— А жаль, — подвела итог Мамаша Кодлинг. — Стыд! Позор! Оставила голодных братьев без обеда! Кусок у них изо рта вынула!
— Стыд! — проревел Эйб.
— Позор! Позор! ПозорI — проревели Сид, Дейв и Хэл.
— И чего вы раскричались, не понимаю, — пожала плечами Долл. — Что я плохого-то сделала? Вы же, маманя, сами говорили, что беляши подходят каждые полчаса.
— Я вне себя! — сказала Мамаша Кодлинг и рухнула на стул как подкошенная. — Моя дочь! = простонала она. — Дюжину беляшей. Моя дочь съела дюжину беляшей. Дюжину беляшей съела моя дочь. За полчаса! Бел остановки! Беляш за беляшом. Целую дюжину. Два раза по шесть. Три раза по четыре. Я вне себя. Целую дюжину! За полчаса! Моя дочь! Целую дюжину.
— Дюжину чего? — донёсся с порога голос, В дверях стоял высокий и тощий молодой человек, а на плече у него восседала маленькая старушка.
— Ой, к нам гости!.. — Полл вскочила.
Молодой человек пригнулся, чтобы старушка не ударилась о притолоку, и вошёл в кухню. Здесь он повторил свой вопрос:
— Так дюжину чего сделала ваша дочь? Что повергло вас в такую оторопь?
Мамаша Кодлинг осмотрела молодого человека с головы до ног, с золотой короны на макушке до золотых пряжек на туфлях. И принялась грузно приседать в реверансах:
— Силы небесные! Да к нам же сам король пожаловал! Король Норфолка собственной персоной! А ну встаньте! — крикнула она сыновьям. — Встаньте, болваны неотёсанные, поклонитесь Его Величеству.
Эйб, Сид, Дейв и Хэл поднялись и, схватив себя за вихры, потянули головы вниз. Изобразив таким манером поклон, парни тут же уселись обратно за стол.
— Очень приятно, — сказал Нолличек. Он опустил старушку на пол и представил её: — Моя няня, госпожа Нянюшка.
Мамаша Кодлинг снова присела и подтолкнула вперёд младшую дочку, которая вытаращила на гостей огромные, точно блюдца, глазищи.
— Это моя меньшенькая, Полл, — сказала Мамаша Кодлинг…
— Очень милая девочка, — произнёс король. Полл быстренько сделала книксен, а Мамаша Кодлинг сказала:
— Очень приятно.
И, тогда Нолличек спросил в третий раз:
— Так дюжину чего сделала ваша дочь? О чём вы говорили? Что вас так изумило?
Мамаша Кодлинг покраснела до корней волос и, ухватив Полл за руку, пробормотала:
— Что отвечать-то?
— Скажи уж как есть, мамань, — ответила Полл шёпотом.
— Ни за что! В такой стыдобе королю признаться? Ославить Кодлингов на всю страну? Ни за что! Ты подумай, Полл — целых двенадцать! Ровным счётом — дюжина!
На последних словах голос Мамаши Кодлинг снова зазвенел от возмущения.
— Чего дюжина, в конце-то концов? — Нолличек грозно сдвинул брови — он не любил ждать.
Полл шагнула внерёд и бодро провозгласила:
— Двенадцать мотков льна, Ваше Величество.
У Мамаши Кодлинг отвисла челюсть. А Полл, широко улыбнувшись, крутанула колесо прялки и продолжала:
— Целую дюжину мотков, и всего за полчаса. Это маманю и изумило. Ясно, Ваше Величество?
«Уж теперь-то он будет доволен», — подумала Полл.
Она, однако, так и не успела понять, доволен король или нет, потому что вперёд выскочила его маленькая Нянька и взволнованно воскликнула:
— Двенадцать мотков льна за полчаса! Неслыханно! Есть от чего оторопеть! И это спряла ваша собственная дочь? — обратилась она к Мамаше Кодлинг.
— Д-д-да, госпожа — еле слышно произнесла та. — Моя самая что ни на есть собственная дочь.
Нянька пронзила Полл острым взглядом и ткнула в неё пальцем.
— Вот твоя невеста, — сказала она Королю.
Нолличек испуганно оглядел девочку и с отчаяньем сказал:
— Но, Нянюшка, она же совсем маленькая.
— Ничего, вырастет, — отрезала Нянька и обратилась к Полл. — Подойди поближе, дитя моё.
Полл повиновалась.
— Сколько тебе лет? — спросила Нянька.
— Двенадцать, если позволите.
— Вот видишь, она совсем ребёнок! — снова запротестовал Нолличек.
— Повзрослеет, — твёрдо сказала Нянька. — Если ребёнок в двенадцать лет прядёт за полчаса двенадцать мотков, то сколько же она будет прясть в двадцать?
— Госпожа, — наконец решилась Полл. — Это не я спряла лён. Маманя изумлялась не мне.
— А кому же? — растерялась Нянька.
— Моей сестре. Вот она.
И она указала на Долл, безмятежно глядевшую в раскрытую дверцу печки. Нянька с Нолличеком разом повернулись и…
— Это твоя сестра? — спросил Нолличек у Полл.
— Это ваша дочь? — спросила Нянька у Мамаши Кодлинг.
— Встань, дурёха, — прошипела старшей дочери вдова мельника. — Встань, поклонись.