Седьмая принцесса (сборник)
Шрифт:
— А?..
— Почему беляши подходят каждые полчаса?
— Спроси чего полегче. Раз маманя говорит, значит, так оно и есть. Она знает.
— И я хочу знать… Всё на свете!
— Хорошо бы, — зевнула Долл, — Перестала бы вопросы свои дурацкие задавать.
— Ну, ты, лентяйка, не обзывайся!
— Ладно-ладно. Работящих в этом доме хватает, — примирительно сказала Долл. — Ненавижу я прясть и не буду! — Она в сердцах оттолкнула от себя колесо прялки.
—
— Потому что не умею. Сама погляди! — предложила сестрёнке Долл и принялась сучить нить пухленькими неловкими пальцами.
— Да уж, с усмешкой заметила Полл, — не ахти..
— Никто не хочет делать то, что не умеет, — обиженно сказала Долл.
— Что ты! — с жаром воскликнула Полл. — Я, например, не умею как птица летать, но очень хотела бы научиться. И бегать словно заяц я тоже не умею, но очень хочу. И прыгать как блоха не умею, а хочу. И королевой Норфолка мне не стать, а…
— Зато, — перебила сестру Долл, ты отлично умеешь бегать с корзинкой к Чарли Луну и обратно. Беги, глянь, что ему в сети попалось. И выбирай палтусов покрупнее! — крикнула она вдогонку.
Полл тем временем ступила за порог. Над крыльцом с пронзительными возгласами реяли чайки. Последний вопрос Нолл задала уже с нижней ступеньки.
— А о палтусах ты тоже мечтаешь?
Долл задумалась.
— Могу и о палтусах, — промолвила она наконец. — Только о беляшах лучше мечтается.
— Киу! Киу! — громко заверещала Полл, подражая гортанным, резким крикам чаек.
Внезапно их голоса потонули в гомоне целой стаи: какие-то птицы вдалеке курлыкали и хлопали крыльями. Их крики походили на треск евежесотканного, не белённого ещё полотна, когда его рвут.
Даже Долл — уж на что ленива — и то обернулась.
— Должно, серпоклювки над Ведьминым лесом пролетают, — сказала она.
Сёстры прислушивались к тревожному гомону, пока он наконец не затих вдали. Полл стояла на пороге и хмурила лоб в глубокой задумчивости.
— Долл!..
— Что?..
— Почему серпоклювки курлычат всего сильней над Ведьминым лесом?
— Спроси чего полегче, — сказала Долл, хотя имела в виду совсем другое: ни о чём меня больше не спрашивай.
— Ну и ладно, — насупилась Полл, — Вот вырасту и без тебя всё узнаю.
И Полл отправилась через поле к берегу, помахивая пустой корзинкой.
Глава III. ДОЛЛЕЧКИНА МЕЧТА СБЫВАЕТСЯ
— До чего ж хорошо одной остаться! — сказала себе Долл, провожая взглядом шуструю тоненькую фигурку сестры. — И почему люди так болтливы?..
Сама Долл болтливостью не отличалась — шевелить языком ей было лень. Кругом тишина, только поскрипывают мельничные крылья. Долл явственно представила, как течёт под жернова струйка твёрдых золотистых зёрнышек, как сыплется из-под них белоснежная мука.
«Крутись, ветряк! А вы, камни, перетирайте зерно! — думала Долл. — Мелите муку, побольше муки, ещё больше! Мелите муку для беляшей! Горсти, меры, лари, мешки отличной пшеничной муки! Дюжины и дюжины огромных, круглых, пышных, жирных беляшей».
Долл даже слюнки сглотнула от восторга. А дотом она откинулсь на стуле, голова её свесилась набок, прелестный ротик чуть приоткрылся… Курлыкали серноклювки, кричали чайки, скрипела мельница, жернова перетирали золотые зёрна, явь перетекала в сон, и все звуки кругом, сливаясь воедино, нашёптывали:
Королева Норфолка!..
Королева Норфолка!..
Королева норфолкских беляшей!..
Доллечкина головка клонилась всё ниже, ниже, вот — упала на плечо… Девушка вздрогнула и проснулась. Протёрла глаза и пожала плечами:
— Королева Норфолка? Вот ещё! Кому охота быть королевой Норфолка?
— Никому, ежели он в здравом уме и твёрдой памяти, — подхватила вернувшаяся с мельницы Мамаша Кодлинг. — Хватит мечтать, Долл. Ишь, чего выдумала! «Королева Норфолка»! Таким, как ты, королей да королевичей приманить нечем.
— Мамань, я и не думала… — начала было Долл, но где уж ей унять Мамашу Кодлинг.
— То-то и беда с тобой, девонька! Забиваешь голову невесть чем. Тебе и помышлять-то о короне не пристало! Ишь, размечталась. Небось нацепила бы одёж из золотой да серебряной парчи, а на макушку корону бриллиантовую нахлобучила!..
— Мамань, ну что вы, право… — снова попыталась защититься Долл, но Мамаша Кодлинг рассердилась не на шутку.
— Глядите, люди добрые! На шее-то у ней бусы жемчужные, каждая жемчужина — с голубиное яйцо! Сама — в соболях да в горностаях, сорок раз с головы до пят обёрнута; все кругом ей кланяются: знатные господа — в пояс, а дамы — и того ниже. И весь Норфолк, от Кромера до Норича, кричит в один голос: «Вот наша королева! Да здравствует королева Норфолка!» — Мамаша Кодлинг сдёрнула с крючка свою шляпку с лентами, взмахнула, и ленты затрепетали, приветствуя королеву Норфолка. Потом разгневанная женщина надела шляпку, завязала ленты под подбородком и сказала:
— Немедленно выкинь из головы эти глупости! Всяк сверчок знай свой шесток!
— Хорошо, маманя, — ответила Долл.
— Я покамест схожу к пекарю за дрожжами, — сказала Мамаша Кодлинг. — А ты за беляшами приглядывай. Как подойдут — сразу вынимай.
С этими словами Мамаша Кодлинг ступила за порог и направилась через поле к деревне. Каждый шаг её взмётывал облачко мягкой просёлочной пыли. А Долл снова предалась своим мечтаниям.
— Подойдут… — повторила она задумчиво. — «Беляши подходят каждые полчаса», — вспомнилось ей. И вдруг в прелестной её головке зародилась самая настоящая мысль, да такая приятная, что голубые глаза Долл распахнулись и засияли от удовольствия.