Седьмая принцесса (сборник)
Шрифт:
— Ш-ш-ш, — бормотала своё ракушка, — шум шхер, ч-ч-ч, чёлн-мечты…
А может, слова лишь померещились Полл? Ракушка опять говорила прежним, непонятным, недоступным для людей языком.
И вдруг в тишину врезался совсем другой звук — резкий и пронзительный:
— Киу-киу — сиу-у-у-у!
«Птицы кричат над волнами, — решила Полл. — Носятся вдогонку за ветром и кричат».
— Кии-ууу!
Не из раковины же, в самом деле, слышен этот звук. Он долетал откуда-то со стороны. Полл давно держала глаза зажмуренными, и теперь они никак не хотели разлепляться. Наконец она их открыла. Всё кругом призрачно мерцало, колыхалось в лунном свете, и поначалу Полл разглядела лишь что-то серебристое, оно мелькнуло у самой травы, словно внезапно сделался видимым ветер. Но вот серебристая тень стала чётче, яснее… У Полл замерло сердце. Неужели?!
Серебристая серпоклювка, как огромная бабочка, летела над клумбами, чуть выше, чуть ниже, ещё повыше и — вниз, к самой земле. Полл с тревогой следила за птицей. Вот она приземлилась и прошла по росистой траве, как по мокрым водорослям, к фонтану. Напившись водицы, Серебрянка снова стала пробовать крылья.
— Тебе лучше! — ликующе прошептала Полл. — Ты здорова! Ты летаешь!
На этот раз птица взобралась ещё выше по лунному лучу и заскользила в воздушной струе, лёгкая и грациозная. Минуты шли, а причудливый, изящный танец длился и длился — то в воздухе, то на земле; с каждым разом Серебрянка взмывала всё выше и держалась на крыле всё дольше.
И вот она, как видно, окончательно уверилась в своих силах и поднялась так высоко, что Полл едва различала на ночном небе серебристую искру.
Приложив руки рупором ко рту, она крикнула вдогонку птице:
— Не улетай! Не улетай! Серебрянка! Серпоклювочка! Покажи мне дорогу! Проводи меня!
И птица, как падучая звезда, устремилась вниз, а потом… Полл так и не поняла: сама ли она стала величиною с мышонка или Серебрянка выросла в огромного среброкрылого ангела. Она почувствовала лишь, что объята потоком лунного света и её уносит; вдаль — невесомую, точно пёрышко.
Глава XIV. ГОЛОВА ДЫРЯВАЯ
По морю от полосы прибоя до самого горизонта тянулась дрожащая лунная дорожка. Ha мелководье у берега она была пошире, а дальше — всё сужалась, покуда не протыкала небо сияющим остриём. Чарли завершил свои дневные труды. Вытащил лодку на сухой песок, поужинал остатками пудинга с изюмом и достал из кармана дудку. Заслышав знакомые звуки, к нему вперевалку заспешили три топорка: они надеялись, что Чарли сыграет плясовую и они потанцуют. Чарли вольготно улёгся на спину, шуганул назойливых дружков парочкой пронзительных посвистов, а потом уселся и спел им песенку, под которую они и станцевали, чинно и неуклюже, очень, однако, довольные собой. Чарли же кивал головою в такт, причём прикаждом кивке из волос его высыпалась струйка песка…
Три весёлых чайки Обожают сайки, А пузаны топорки — Обожают крендельки. Набивают ими пузо И вышагивают грузно, Набивают ими брюшко — Аж трещит у них за ушком. Лопнут скоро животы От любимейшей еды. Ненасытные утробы! Вредно кушать столько сдобы!!!Наконец все трое разом остановились, склонив головки набок, и вдруг откуда-то с неба до них долетел далёкий голос:
— Чар-ли-и-и! Чар-ли-и-и!
Топорков точно ветром сдуло. А Чарли сунул свистульку в карман и встал, вглядываясь в ночные небеса. Вот вдали показалось гонимое ветром облачко. Ветром? Нет, пожалуй, не ветром. Никогда прежде ие видел Чарли, чтоб облако неслось но небу с такой быстротой. Оно приближалось, росло с каждой секундой, и вот уже понятно, что это вовсе не облако, а огромная птица с девочкой на спине. Ещё несколько взмахов серебристых крыл, и они приземлились около Чарли.
— Привет, — сказала Полл, свалившись на песок. — Ух, здорово я летела. Привет, Чарли.
— Здравствуй.
Полл растерянно озиралась, ещё не оправивишись после головокружительного полёта. Только что была во дворцовом саду и — раз! — уже на берегу. Чудеса, да и только.
— А почему я здесь? — недоумённо спросила она.
— Тебе лучше знать, — отозвался Чарли.
— Но я не знаю. Меня Серебрянка принесла…
— Так ее и спроси.
— Она выздоровела! — радостно сообщила Полл.
— Я уж вижу.
— И она выросла в десять раз!
— Разве?
Полл оглянулась. По песку вышагивала серпоклювка, не огромная, а самая обыкновенная.
— Серебрянка, — обратилась к ней Полл. — Зачем ты меня сюда принесла?
Но птица даже головы не повернула.
— Может — так просто, без причины? — предположила Полл.
— На свете ничего не бывает без причины.
— А ты? — спросила Полл.
— И на мою жизнь причина была, человек неспроста родится. — Чарли искоса глянул на Серебрянку. — Есть хочешь? — спросил он и протянул ей селёдку, что слабо трепыхалась меж других рыбин на дне лодки. Птица аккуратно подцепила селёдку клювом и откинула в сторону.
— Не в этом, значит, дело, — смекнул Чарли. — Серебрянка, ты зачем сюда Полли принесла?
Однако птица обратила на него не больше внимания, чем на девочку. Её ныряющая походка превратилась в танец. Сначала она засеменила меленько-меленько, точно сучила тонкую нитку, а потом вдруг распушила перья и закружилась на месте, как веретено.
— Да она прядёт! — изумлённо прошептала Полл. — А теперь… Гляди! Уменьшилась. Ещё уменьшилась, прямо как гномик! — Или… Кого, кого же она передразнивает?..
Серноклювка захлопала крыльями и чуть поднялась над берегом, а тень её на песке стала пугающе огромна. Полл схватила Чарли за руку.
— Серебрянка! Серебрянка! Скажи, на кого ты похожа?
— Я знаю, — хрипло сказал Чарли, Я знаю, кого она передразнивает. Это злобная нечисть из Ведьмина леса.
— Маленький чёрный бес? — догадалась Полл. — Тот, что мерзко хихикает, аж мурашки по телу бегают?
— Он самый, — пробормотал Чарли.
— Как его зовут? Чарли, как его зовут?