Седьмая вода на киселе…

Фролов Олег

На выходе из ресторана, когда мы собрались рассаживаться по своим автомобилям, двери которых предусмотрительно распахнули перед нами наши водители, Мэтью, покачнулся и я подхватил его.

– Там, куда вы собираетесь, у нас есть кое-что… – прошептал он мне на ухо. – В общем, вы понимаете…

– Понимаю, – шепнул я.

– Будь осторожен, парень! – выпрямился американец. – Видишь, как качает…

– Буду! – я передал его в руки выскочившего из его автомобиля водителя, который подвел его к автомобильной двери и помог сесть на заднее сиденье.

– Гуд бай! – Ричардсон взмахнул рукой, захлопнул дверь и автомобиль сорвался с места.

«Итак, ЦРУ уже присутствует в Финляндии, –

сидя на заднем сиденье моего автомобиля, сделал я вывод по дороге домой. – Но тогда почему ЦРУ не приняло мое предложение об «инспекторской проверке»? Не доверяют? Не хотят, чтобы я знал их агентов? Не доверяют в части того, что я сообщу об их агентах в БНД, чего они, естественно, не хотят… И потом, мне же дано задание, которое практически полностью совпадает с моим вторым предложением… Получается, что скрывая свою агентурную сеть, они хотят, используя меня, подготовить создание второй, которую они сделают открытой для «коллег из БНД». Но, если это так, то для чего Мэтью мне сказал о том, что у них в Финляндии «есть кое-что», да еще предупредил, чтобы я был осторожен? А если это «кое-что» не относится к агентуре ЦРУ? Может такое быть? Может… Почему же не может… Но тогда, то что это «кое-что»? И ЦРУ ли оно принадлежит? А если не ЦРУ, то кому? США… Слишком общё… Американским капиталистам? Может, но тогда, зачем меня об этом предупреждать? Это и так понятно: американский капитал расползается по всему миру… Остается… Остается, что это «кое-что» принадлежит военным! Вооруженным силам США. Да, но Финляндия – нейтральная страна! Ну и что, могут же быть тайные соглашения. Могут. Если это так, то нейтралитет – удобное прикрытие реализации тайных соглашений. Что же получается? Получается, что это «кое-что» – это техника… военная техника? Ракеты? Нет, это маловероятно… Их пусковые установки не скрыть… Рано или поздно их обнаружат. Но тогда что? И почему я должен быть осторожен? Стоп! Это «кое-что» должно быть защищено. Кем? Теми, кто отвечает за реализацию тайного соглашения… А это… это военная разведка! Точно! Вот почему я должен быть осторожен: чтобы не столкнуть ЦРУ с военными! А раз это военная разведка, значит, это «кое-что» – военное разведывательное оборудование! Локаторы? Может быть… Установить и замаскировать их где-нибудь, хотя бы в лесах, вполне возможно…»

Полученная от Мэтью Ричардсона, которого я знал того самого первого дня, как только приехал в США, информация уже на следующий день была зашифрована мною и помещена в тайник. Проверив закладку через пять дней, я убедился, что из этого своеобразного почтового ящика, мое сообщение неизвестным мне человеком изъято и направлено в Центр.

Еще через неделю я получил шифрограмму из Центра, подтверждавшую получение этой информации.

X

Мои работники из представительства в Вашингтоне и из головного офиса компании в Брюсселе спустя месяц предоставили мне аналитические материалы о перспективах развертывания нашего бизнеса в Финляндии. Их содержание оставляло мало надежды, что моя компания будет принята финнами с распростертыми объятиями. Я ожидал подобного. Но отступать мне, после того, как и ЦРУ и БНД дали согласие на реализацию моего предложения, естественно, было нельзя. Надо было искать собственную нишу. Через неделю, согласовав с Ричардсоном и Кляйном, я вылетел в Брюссель проводить совещание.

В офисе, поблагодарив всех за проделанную работу, я изложил им мой план, суть которого состояла в том, что в компании создается новое подразделение, сотрудники которого командируются в Финляндию для установления первых контактов и подбора помещения для офиса. Особого энтузиазма это ни у кого не вызвало. Я видел по лицам участников совещания, что они слабо верят в успех задуманного.

– Есть желающие поехать в Финляндию? – поинтересовался я.

Ответом было молчание.

– Ну, что же, – улыбнулся я, – раз желающих нет, назначу сам. Итак, поедут Ян Виллемс и Дирк Мас.

Удивление присутствующих было таким искренним, что я рассмеялся.

– Полагаю, что эти наши коллеги заслуживают выдвижения на новые должности, – сказал я, – вот по результатам того, как они в Финляндии проявят себя, я и приму окончательное решение об их назначении. Вопросы есть?

Вопросов не было. Только Виллемс и Мас продолжали удивленно и растеряно смотреть на меня.

– На этом совещание закончено, все свободны, кроме Яна и Дирка. Нам надо поговорить.

Все ушли. Я посмотрел на, оставшихся сидеть за столом, Виллемса и Маса. Каждый из них был толковым работником, но я знал, что они не то чтобы ненавидели друг друга, но были в довольно натянутых отношениях.

– Удивлены?

– Более чем, – кивнул Виллемс.

– Очень, – поддержал его Мас.

– Почему же?

– Это так неожиданно… – произнес Виллемс.

– Да, неожиданно, – Мас посмотрел на него, – и рискованно…

– Почему?

– Мы никогда не работали вместе… – ответил Мас.

– Да, не работали, – поддержал его Виллемс.

– И что? Думаете, что не справитесь?

– Справимся! – чуть ли не одновременно ответили они.

– Вот и я так думаю… А раз уверены, что справитесь, то риска нет. Не так ли?

Они переглянулись и промолчали.

– Не слышу ответа! – произнес я.

– Мы постараемся, – еще раз взглянув на Маса, произнес Виллемс.

– Постараемся, – повторил и Виллемс в свою очередь, посмотрев на Маса.

– Вот-вот, постарайтесь, – не улыбаясь, сказал я. – Я не хотел бы в вас разочаровываться.

XI

Они заверили меня, что мне не придется сожалеть о принятом мною решении, и мы долго разговаривали, обсуждая очередность их действий в Финляндии.

Как показали дальнейшие события, я действительно не ошибся в них. Виллемс и Мас успешно выполнили мое поручение. Ради лучшего места под солнцем каждый из них, находясь в Финляндии, помимо собственной воли был вынужден участвовать в делах другого, понимая, что только вместе они смогут найти пути решения возникающих проблем и выполнить порученное. При этом, ревностно относясь к успехам друг друга, они при любой возможности пытались подчеркнуть собственные заслуги и приуменьшить результаты деятельности другого.

Читая их отчеты, разговаривая с ними по телефону, я обращал на это внимание, каждый раз убеждаясь, что генетически заложенное в каждом из них убеждение о том, «что человек человеку – враг, каждый сам за себя, побеждает сильнейший и для этого все способы хороши», не может исчезнуть даже при совместной деятельности.

Вынужденные ради карьеры терпеть друг друга, приспосабливаться они, и в этом я был уверен, при соответствующих условиях проявят свою истинную сущность. На этом-то я и решил сыграть позднее, а пока вызвал их в Брюссель.

Поставив в известность по-отдельности Ричардсона и Кляйна, проявивших заметную личную заинтересованность, я прибыл из США в Брюссель и встретился Виллемсом и Масом.

Разговор в моем кабинете в офисе головной кампании, который, и в этом я был убежден давно, особенно после того, как уволил Софи, находился на «прослушке», был долгим. Из докладов Виллемса и Маса следовало, что им удалось определить круг потенциальных партнеров, однако установление контактов с ними требует моего личного присутствия.