Шрифт:
I
Вино падало на стол крупными рубиновыми каплями, которые бились о дубовые доски столешницы и разлетались мельчайшими брызгами во все стороны. Струйки стекали по темным волосам, орлиному носу и крепко сжатым губам молодого человека, пачкая воротник и рукава потертого, пыльного серого камзола.
Это было похоже на классическую подставу. Не то что бы на свете Божьем совсем не было людей, которым хотелось бы укокошить какого-нибудь молодого Аркана… Всегда найдется пара дюжин недоброжелателей, желающих выпотрошить кого-нибудь
Но тут было нечто другое. Этот мерзавец в кричащем малиновом наряде пришел сюда с конкретной целью — найти Рема Тиберия Аркана и убить его у всех на виду. Показательно.
В высших слоях общества такое убийство называют дуэлью.
Рем знал его, знал этого бретёра. Видел даже парочку его поединков: он шинковал своих противников в капусту, используя для этого одноручный меч и дагу. Батист дю Бесьер — вот как его звали. Он приехал в герцогство года четыре назад из центральных провинций, и уже прославился, прикончив несколько человек по надуманным поводам. Наверное, получал за это неплохие деньги.
Батист дю Бесьер смотрел на Рема сверху вниз, презрительно прищурив глаза. В руке у него был пустой стеклянный бокал.
— Когда всякое ортодоксальное быдло отказывается уступать место рыцарю, я вышвыриваю его вон, — сказал Батист дю Бесьер и потрогал свою золотую цепь, этот непременный атрибут рыцарского сословия.
Боже, это так банально — ссора из-за места за столом в таверне! Рем не торопясь поднялся, отодвинув ногой скамейку, и теперь настала его очередь смотреть на бретёра сверху вниз. Благо, Арканов Боженька ростом не обидел.
— Маэстру дю Бесьер называет быдлом аристократа? — уточнил он, положив руку на эфес палаша и понимая, что путей для отступления в общем-то нет.
Если бы бретёр оскорбил Рема лично, тот, скорее всего, утерся бы и доел свой завтрак. Молодой Аркан здраво оценивал свои силы, и понимал, что в девяти случаях из десяти дю Бесьер успеет прикончить его прежде, чем получит в ответ хотя бы царапину. Но Рем был ортодоксом, так что никак не мог пропустить мимо ушей упоминание своей религиозной принадлежности в оскорбительной форме.
— Я не вижу здесь аристократа, — дожимал дю Бесьер.
«Давай-давай, скажи еще про рабство и клеймо!» — подумал Рем.
— Только заклейменную ортодоксальную скотину, — закончил бретёр.
Посетители таверны уже окружили их и внимательно прислушивались к разговору. Большая часть из них придерживалась ортодоксальной конфессии. Обычные горожане — мастеровые и служащие, заведение было не из дорогих. Так что право защитить оскорбленные чувства верующих легло на внезапно ссутулившиеся аристократические плечи Рема.
— Что ж, маэстру, — нарочито вежливо проговорил он. — Прогуляемся во двор. Каждый со своим оружием, до первой крови.
— До смерти, скотина, — процедил Батист дю Бесьер сквозь зубы и вышел, громко хлопнув дверью.
Рем достал платок и утерся, а потом сунул руки в карманы, чтобы скрыть предательскую дрожь ладоней. Аркану стыдно бояться? Настоящий Аркан отвечает на оскорбление ударом, на удар — убийством, на убийство — резнёй всех сродников до седьмого колена?!
Ему было не привыкать слышать в свой адрес пренебрежительные высказывания о «жидкой крови» и «мягкотелости». Децим Аркан, его старший братец, вышел бы во двор сразу следом за бретёром и прикончил бы его как собаку, а потом вернулся бы и доел свой завтрак. Отец не стал бы доедать завтрак, он, скорее всего, прицепил бы труп дю Бесьера к стремени коня, и до заката скакал бы по городу, проклиная бретеров, рыцарей и всю оптиматскую иерархию. Но Рем не был слишком похож на старшего брата, и уж точно не являлся копией своего отца. Парню было действительно страшно.
— Есть здесь кто-нибудь, кто хочет быть моим секундантом? — спросил он.
Толпа раздвинулась, пропуская пожилого господина в потертом коричневом камзоле. Он опирался на трость, прихрамывая на левую ногу.
— Диоклетиан Гонзак к вашим услугам. Почту за честь представлять ваши интересы… Тиберий Аркан, я полагаю?
Гонзак? Рем никогда о таком не слышал… Но явно ортодокс, раз не добавляет это дурацкое «дю»!
— Да-да… Я — Аркан. Мы договорились драться своим оружием, во дворе, до смерти… Я бы предпочел круг попросторнее. Если вы проследите, буду вам безмерно благодарен, маэстру Гонзак. Скажите моему противнику, что я к его услугам через несколько минут.
Новоявленный секундант кивнул и вышел вслед за дю Бесьером, а Рем направился в уборную. За его спиной слышались разочарованные возгласы. Как же: аристократ — и не стремиться обнажить оружие как можно скорее!
Поплескавшись под рукомойником, Рем проверил, легко ли ходит клинок в ножнах, зачем-то потопал каблуками ботфортов и поправил обшлаги на рукавах камзола. Что бы там ни было, он не собирался давать подонку шанс убить себя в одно касание. Эта сволочь намучается, пока будет его убивать…
Страх, заполнивший душу Рема, постепенно перерождался в ярость. Он ненавидел себя в такие минуты, ненавидел бояться, чувствовать себя слабым и уязвимым. «В конце концов, самое поганое, что может случиться — это смерть!» — подумал парень.
— А смерть в этом мире — это в порядке вещей… — прорычал он в облупленное зеркало, глядя в глаза своему отражению.
Одернув камзол и пригладив отросшие за последнее время волосы, Рем Тиберий Аркан положил руку на эфес палаша и прошествовал по общему залу таверны к двери. Люди уступали ему дорогу и за спиной слышались комментарии:
— Глянь, как вышагивает! Как на свадьбу собрался!
— Чегой-то молодой маэстру так скалится? Ощерился, страшное дело!
— Ой, будет добрая драка…
Пинком распахнув дверь, Аркан подумал о том, что доброй драки точно не получится.
Следом за ним во двор повалил народ, добавив столпотворения и хаоса в небольшое пространство перед таверной.
Дю Бесьер уже разминался, сняв камзол. Он явно красовался: ни кольчуги, ни даже наручей у него не было, поверх кружевной рубахи — только расшитый золотом малиновый жилет. Меч и дага мелькали в руках дуэльных дел мастера, сверкая на солнце и выписывая в воздухе замысловатые кренделя.