Седьмое имя
Шрифт:
Все тлен, когда ты смотришь на него,
Из-за границы круга,
Того, что обозначен Богом
Вам в назиданье!
То смерть барьером разделяет жизнь и нежить,
И то, что в круге – то не жизнь!
Вся жизнь сияет за пределом.
Но ты, сидящий в круге, тянешь
Ручонки слабые к границам,
Стараясь доказать, что ты живешь,
А
И пустота непониманья…
Как жалок ты в своей слепой гордыне!
Когда б не чувствовал порога жизни
Тогда бы смог противиться и Богу, и себе!
И оставаться жить в непониманьи!
Но ты вдохнул уже отравы знанья
И неизбежно будешь мучаться, страдать,
Пока не одолеешь круга смерти.
И не войдешь в сияющее царство…
И лишь оттуда, взглядом охватив
Оставленное миру, поймешь,
Как слаб ты был в своих потугах.
Вот и подумай: стоит ли сейчас
Тебе махать руками в круге смерти?
Ведь все пройдет: и ты, и этот мир…
Оламер слушал шелестящий шепот и не удивлялся. Он понимал, что воспринимает данное свыше! Он был на пороге выбора, который и определит дальнейшую судьбу. Отказаться от борьбы и поиска в проявленной жизни, уйти за пределы круга и окунуться в сияющий мир, либо же остаться в этой темной и мрачной обители печали… Он понял данную возможность… Понял… Но не принял. Глубоко в сердце билась и пульсировала искорка. Он осознавал, что, уйдя из нежити мира в сияющую жизнь, поможет недругам. Те заставят людей метаться, страдать. А надежда на избавление поможет людям сделать шаг на пути восхождения. Куда?
Вот здесь, словно пелена опутала сознание, и Оламер понял, что его не подпускают к знанию, которое преждевременно для него и для людей. Ему хотелось понять, во имя чего человеческие страдания и муки, во имя чего племена и народы скручиваются в тугих узлах конфликтов и противоречий. И тогда он смог бы вернуться в мир нежити и действовать там осознанно, во имя Великой цели. Желание нарастало, становилось отчетливым и обретало внутреннюю силу и мощь. А когда оно засияло нестерпимо, он, вдруг, услышал внутри голос. Не тот, что звучал недавно. Бесконечно спокойный, глубокий, как океан, голос самой жизни произнес:
– Уйти из мира ты можешь, но поймешь ли Великую цель? Не будешь сожалеть о своем уходе, ибо оставишь не только людей, но и себя? Во имя цели неведомой и высокой не пройдешь ли мимо того, что дано для будущего восхождения. Готов к жертве во имя жизни?
Вопрос стоял так, чтобы Оламер принял решение. Но не было готовности решать. Да, он достиг каких-то рубежей, но те ли это высоты, и быть может, он способен подняться значительно выше, нежели ему предлагали обстоятельства? А внутри билось и пульсировало отчаянное желание уйти в свет, в жизнь и навсегда избавиться от страданий. И путь ухода виделся ему коротким и ярким, а его окончание более напоминало махровый цветок, где вместо лепестков сияющие искры, а стеблем служит восходящая спираль Света. Не раздумывая более, он шагнул на короткую тропинку. Мыслью рвался к итогу, и дорога перед ним раскрылась. Но окружившее его живое пространство, смотрело на его выбор, и Оламер чувствовал сожаление. Никто его не упрекал, не говорил о неверном выборе. Было просто
И тогда он возопил:
– Я готов идти путем, который ты мне определяешь, но скажи, во имя чего! Великий Джянга! Твоя Воля священна, но хочу знать, каков иной путь?
И перед его мысленным взором открылась темная, уходящая за горизонт тропа. Он перенесся в ее конец и почувствовал безмерную усталость. Не было света и сверкающих искр, только усталость и облегчение: наконец-то выполнил, вернулся…
– Это цель, во имя которой я должен отказаться от быстрого счастья?
И снова перед мысленным взором возникло видение: корабли народа Бури подплывают к берегу. На скалах стоят оцепеневшие соплеменники Оламера. Они хотели встретить людей Бури как обычно встречали пришельцев с моря. Но куда исчезли ярость и готовность к борьбе. Когда корабли Бури были за полет стрелы от берега, на нос самого большого вышел длинноволосый старец с посохом. Он поймал солнце багровым кристаллом на верхушке посоха, тот вспыхнул, засветился и исторг на берег волну пламени. Едва оно коснулось людей, те в ужасе побросали оружие и с криками побежали от берега в глубины прибрежного мира.
– Я смогу остановить их натиск?
– Сейчас – нет! Ты должен многое понять и многому научиться …
– Я готов пойти другим путем, если он так важен для Высшего!
– Он важен для тебя, прежде всего! Народ Бури не сможет преодолеть твое знание. Он велик, но тебе будет дано более значимое, что определит твою жизнь и служение…
– Я готов! Я принимаю…
Оламер открыл глаза. Над головой шелестели листья берез, перед ним был прямоугольник разрытой земли, и каменная плита, закрывавшая вход в тайну. Все оставалось, как и было до его мысленного путешествия. Но что-то изменилось. То ли в нем, то ли в окружающем мире. Он еще не понял, но чувствовал нарастающие перемены. И, наконец, произошло…
Со стороны древних холмов прокатился глубокий подземный гул, земля дрогнула и плита, сама собой сдвинулась в сторону…
Мир Предков
Оламер осторожно заглянул в открывшийся проем. Серый свет сумерек отразился от уводящих вглубь темных каменных ступеней. Оламер смотрел на них с удивлением. Камень был чистый, словно ступеньки вчера отмыли от тысячелетней грязи. А гул прокатился снова, и подземная волна сдвинула плиту окончательно. Оламер понял, что его приглашают войти.
Он осторожно ступил на первую ступеньку, потом сделал еще шаг, еще… Ступени уводили в темноту, но подземелье не дышало сыростью и холодом. Наоборот, Оламеру показалось, что из непроглядной тьмы веет чистым и теплым воздухом. Он сделал еще несколько шагов вниз, и плита над головой с тяжелым звуком задвинулась. На миг ему показалось, что он ослеп и оглох, но это было только мимолетное ощущение. Почти сразу появился мягкий, свет, похожий на свечение лесных светляков. Только здесь этих светляков было много и света хватало, чтобы Оламер мог осторожно двигаться по коридору.
Он поискал глазами светящихся жучков, но ничего не увидел. Свет исходил не от насекомых, а от камней, которыми был облицован коридор. Ступеньки кончились, и Оламер осторожно ступал по чистым каменным плитам коридора. Куда тот ведет, он не догадывался, но шел без страха.
Оламеру показалось, что он сделал всего несколько шагов, а коридор кончился. Однако, когда оглянулся, то увидел, что облицованный каменными плитами тоннель, теряется во мраке. То ли темнота скрадывала его длину, то ли Оламер делал очень большие шаги… Но сейчас он стоял перед каменной плитой, перегородившей коридор. Все, тупик! Дальше идти было некуда. Он растерянно смотрел на плиту и не понимал, зачем ему открыли вход в этот тупик. Неужели только для того, чтобы спрятать его в подземном каменном мешке?