Седьмое имя
Шрифт:
Можно стоять на пороге и бояться сделать шаг, который вознесет к невиданным вершинам. Страх этот понятен, ибо Волхв обретает возможность, не избавляясь от тела, войти в иную жизнь. Ведь переход в иное качество кажется крушением. Это действительно гибель болотной сущности, что заставляла трепетать при мыслях о смерти тела. Иное качество поможет перевести и Дух, и тело на такой уровень, когда привычные угрозы мира воспринимаются с усмешкой. Ведь тело – это только малая часть вечной сущности, достигшей порога «жизни».
Волхв, постигший мудрость «жизни», стоит перед выбором: уходить или же остаться в мире, чтобы невидимым
Отзвучал голос, и ведун провалился в свет. Благодать, нежность, тишина и счастье… Он растворялся в нем, и чем меньше ощущений тела, тем острее ведун чувствовал, что вынужденное пребывание в Прибрежье завершается, уютный, родной и надежный дом открывается перед ним. Дом, из которого он много времени назад ушел и окунулся в людскую жизнь. А теперь возвращается… Он уже миновал порог и входит в покои…
Зрение возвращалось медленно. Сначала он видел просто серую пелену, а потом она обрела контуры и проявилась унылыми скалами. На их верхушках еще играли отблески заката, но в котловине уже залегла темень, и Ведун привычно отметил, что перед уходом отсюда надо будет слиться с тайной ночи…
Какая тайна ночи! Ведь он был дома! Дома!!! А может, все только показалось? Скорее всего… В молитвенном экстазе он прикоснулся к плащу великого Джянги, вот и помнилось невероятное… Он – Ведун племени и ему нужно возвращаться, чтобы править привычные дела рода. А видения? Видения помогают ему в общении с Богами и духами.
Однако, пора в обратный путь, иначе до рассвета не обернется.
В душе еще щемило недавнее переживание, но он усилием задвинул его в какие-то сокровенные уголки и пошел. В разуме полыхали дальние зарницы пережитого. Но с каждым мгновением они затухали, и поволока житейской памяти скрывала откровение.
Наречение
Это случилось много лет назад: воины вернулись из похода и привели женщин. Так было всегда. Своих женщин в племени не было. И в том был Великий Замысел Джянги. Он хотел, чтобы люди рода сеяли свое семя везде, а потому они всегда приводили женщин. Женщины жили в роде свободно. Одни совсем недолго и при первом же удобном случае убегали. Беглянок не преследовали. Убегая, они разносили семя рода и помогали ему распространяться…
Другие приживались, становились женами. Но всегда женщины рождали только мальчиков. И в этом было древнее правило: рождаются мужчины, приводят избранниц, у которых тоже родятся мальчики…
Очередное возвращение воинов не отличалось от других. Но Оламер запомнил его. Врезалось в память ничем не примечательное событие. Он помнил его, наверное, потому, что через год случилось…
Он знал, что однажды родится девочка. И это будет началом конца. А может, началом новой жизни… Это уж как посмотреть! И вот …
– Оламер! Спустись к нам! – люди кричали ему снизу, с полоски песка возле прибрежных скал. Он посмотрел на них из окна вырубленной в скале комнаты. Внизу мужчины окружали женщину, которая держала на руках ребенка. Они смотрели наверх и ждали его ответа. У него тревожно
Он вышел на площадку перед своей пещеркой, успокоил сердцебиение, а потом начал спускаться по тропинке вниз.
Люди обступили его и заговорили разом. Он поднял руку, и все затихли. Он спросил:
– Что у вас случилось? Что вы хотите от меня?
Вперед вышел рослый мужчина и заговорил:
– Оламер! Ты помнишь, как прошлой весной мы уходили в поход на полночь? Мы были там долго, и много наших осталось среди тех людей. Там много женщин, и им не хватает мужчин. А многие подруги пошли с нами…
– Да, я помню, вы вернулись с женщинами, и ни одна не ушла от нас…
– Моя родила мне, посмотри…
Мужчина взял дитя на руки, а женщина развернула ткань, в которую был завернут младенец. Оламер посмотрел на ребенка и замер. Мужчина держал в руках девочку. Такого раньше не было. Всегда рождались только мальчики, и Оламер вспомнил древнее предсказание: когда в племени родится девочка – это знак грядущих тяжких испытаний для людей рода.
Он смотрел на девочку и пытался проникнуть в ее судьбу. Но наткнулся на стенку. Крохотный ребенок не пускал его в свою судьбу. И он понял, что рождение девочки не случайно. Пришла пора, и Воля Джянги сотворяется на земле. Он снова попытался войти в ее судьбу, и снова наткнулся на стенку. Туда ему ходу не было. Он силой взгляда двигал камни и проникал сквозь время и расстояние. Для людей он был посланцем Джянги на земле… Но тут он ничего не знал и даже на миг вперед не мог ничего увидеть!
– Оламер, ей нужно имя! Такое, чтобы все знали, что она первая в роду девочка! Женщина не со стороны, а наша!
– Я нареку ее! Только дайте мне время. Для нее нужно особое имя!
Он замолчал и сосредоточился. Привычно нашел внутри место тишины и, погрузившись в него, спросил:
– Какое имя ей дается твоей Волей?
– Произноси одно за другим, сам увидишь, – услышал он в ответ.
Он взял ребенка на руки и ощутил теплую тяжесть детского тельца. Потом начал едва слышно называть все, какие знал, женские имена. Но девочка лежала спокойно и только жмурилась от яркого света. Он перебрал все, но так и не понял, какое имя дать ребенку. И неожиданно вспомнил, как три лета назад воины привели странную женщину. Волосы у нее были как крылья ворона, лицо холодное, будто высеченное из белого камня, а в глазах плескалась печаль. Он разговаривал с ней, как и со всеми женщинами, которых приводили из походов. Он сказал ей, что она не пленница и свободна. Ей нужно только выбрать воина и родить от него мальчика. Если ей понравится в племени – она может остаться. Если нет, то после того, как младенец откажется от груди, она может уйти. Никто ее не будет удерживать.
– А ребенок? – спросила она.
– Он останется с нами! Таков закон Джянги!
– А твой Джянга жестокий! Разве можно отнимать дитя у матери?
– Никто не отнимает. Живи с нами, и расти своего сына.
– А если я не хочу?
– Оставь сына и иди, куда тебе хочется!
Они еще поговорили, но ему так и не удалось убедить черноволосую в том, что в их племени нужно жить по их законам. Она не стала выбирать себе воина, не захотела делить ложе ни с кем. Она целыми днями стояла на высоких скалах и смотрела в голубую даль, где Великая вода соединялась с небом.