Седьмое море
Шрифт:
– Сажин! – заорал Дан. – Она же ненормальная! Она нас с тобой перестреляет! Она в психушке лежала!
– Да, у нее особые отношения со смертью.
– Я и говорю, что она нас перестреляет!
– Ну, если ей так хочется, – пожал плечами Сажин. – Милая, сними оружие с предохранителя. Там есть такая собачка… Опусти ее вниз. Пальчиком надави. Сильнее. Вот так. Умница!
– Ты идиот! – у Голицына началась истерика. – Ты зачем ей это сказал?!
– А я люблю рисковать, – рассмеялся Сажин. – Дан, ну посмотри, разве это не прекрасно? – Он кивнул на пистолет в руке у жены. – Быть может, это последние минуты
– Даша… – Голос у Дана дрожал. – Я… Я люблю тебя!
– Мимо, – рассмеялся Сажин. – Дан, это уже не работает.
– Замолчи! – взвизгнул Голицын. – Даша, милая… Он меня заставил… Он грозился, что застрелит меня, если я признаюсь тебе в своих чувствах. Даже пистолет купил. А я мечтал о тебе. Брось Диму, и мы будем вместе. Я теперь свободен.
– Потому что ты убил Анжелику, – спокойно сказал Сажин. – Даша, это он так развелся: столкнул жену за борт.
– Неправда! – закричал Дан. – Я ее не убивал! Это все он! Твой муж!
– Врет, – презрительно сказал Сажин. – Он ее застраховал на огромные деньги. А сам прогорел. И в полицию пошел только потому, что ему нужна страховая премия.
– Нет! Даша, он лжет!
– Дима? – Та вопросительно посмотрела на мужа.
– А помнишь, мы были в Венеции, на площади СанМарко, и вдруг зазвонил мой телефон? Знаешь, куда я тогда сорвался? Эта сволочь, – Сажин кивнул на Дана, – когда к нему пришли братки, тут же слил им, кто главный держатель акций. И сказал им, что моя дочь сейчас с бабушкой, а ее родители, то есть мы с тобой, за границей. И они, эти братки, решили похитить Алису. Нет, они этого не сделали, я не позволил. Но Дан ведь нас предал. Тебя. Он еще раз тебя предал. Потому что, когда у вас был роман, я велел ему отказаться от тебя, ведь я писал ему диплом. И он отказался. У вас поэтому ничего и не было. Он всегда легко разменивался на всякие бумажки, в особенности на деньги, причем он – дешевка.
– Это правда, Дан? – спросила Даша. – Про Алису?
– Нет! Он врет!
– Изза тебя чуть не убили мою дочь…
– Даша! Кого ты слушаешь?!
– А теперь, Даша, он хочет жениться на нашей девочке. Может быть, спит уже с ней. Ему сорок, ей двадцать. И при этом говорит, что любит тебя.
– Он?! – Даша в ужасе посмотрела на Дана.
– Он, он. А ты гадала, почему у нее мальчика нет. Зачем ей мальчик, когда у нее есть этот… Даже не знаю, как назвать. Кусок дерьма.
– Даша, он врет! – В глазах у Голицына был ужас. Он видел, как меняется Дашино лицо.
– Это ты врешь. – И она нажала на курок.
Голицын упал. Даша выстрелила еще раз.
– Хватит. Он мертв. Или умирает, – сказал Сажин, подходя к ней и отбирая пистолет.
Даша села на пол и расплакалась. Дан хрипел, из раны на груди текла кровь.
– А ты хорошо стреляешь, – сказал муж, протирая оружие и уничтожая, таким образом, Дашины отпечатки. – Запомни: это я его убил.
– Дима! – Она подняла на мужа испуганные глаза. – Что теперь будет?!
– Я сейчас позвоню Леонидову… Я и не в такие переделки попадал, успокойся. Посадят – так и в тюрьме люди живут. Я там устроюсь с комфортом и ненадолго задержусь. У меня хорошие адвокаты. Да что там! Лучшие! И Леонидов знает правду. Он хороший мужик, ты правильно сказала. Ну, не реви!
– Господи! Какая же я дура!
Она, вся дрожа, поднялась. И невольно покачнулась. Сажин тут же подставил ей руку:
– Держись. И не нервничай так. Все нормально.
– Ты столько со мной нянчился, а я тебя так отблагодарила!
Сажин посмотрел на нее с удивлением.
– Да ты мне преподнесла царский подарок. Я и мечтать об этом не смел. Я всего лишь хотел его напугать, чтобы пошел в полицию с повинной. Но то, что случилось, мне понравилось! Я бы сам его убил, но ты бы мне этого не простила. Тогда бы ты точно от меня ушла. А тут сама… Выбор был непростой.
– Выбор? – Даша посмотрела на него с удивлением. – Господи, Дима, ты о чем?! Хотя… – Она задумалась. – Что он, потвоему, должен был сказать мне, чтобы я… Нет, в тебя бы я точно не выстрелила, но и его не стала бы убивать. Или ты блефовал?
– Нисколько. Он должен был сказать, что любит Алису. А она его. А я, сволочь такая, мешаю их счастью. И остался бы жив.
– А ведь верно! Я бы не стала убивать человека, которого любит моя дочь. Но он этого не понял. – Она с недоумением посмотрела на Дана, который уже перестал дышать. – Странно, мне его даже не жалко. Он ведь человек.
– Он труп. Хотя даже мертвым выглядит неплохо. Ну, вроде бы все. – Сажин внимательно осмотрел пистолет. – Запомни: ты его даже не касалась. Лучше вообще молчи. Я сам. Все, я звоню. Выйди из комнаты.
Она послушно кивнула и вышла.
– Вы что, очумели?! – Алексею хотелось орать на этого идиота, причем матом. – Сажин, ты ведь сядешь! Я всего лишь просил тебя, чтобы Голицын пришел с повинной! А в нем теперь дырка!
– Две.
– Нет, ну как так можно?! Каждый раз – наотмашь! Да что ты за человек?!
– Так получилось, – пожал плечами Сажин.
– Какой нехороший выстрел. – Алексей подошел к трупу и нагнулся, чтобы его как следует рассмотреть. – А второй еще хуже… На самоубийство никак не тянет. Ладно, мы с этим поработаем, – сказал он, распрямляясь. – К примеру, убийство в состоянии аффекта с целью самообороны.
– Эк, накрутил! – хмыкнул Сажин. – Впрочем, рисуй что хочешь. И на ценнике тоже. Количество нулей не ограничено.
– Сажин! – Алексей всерьез разозлился. – Я жалею, что мы с тобой в разных весовых категориях!
– Это твое счастье, я маленьких не бью.
– Ведь не ты стрелял. Зачем тебе пистолет? Кулаки как гири. Она, да?
– Это вы о чем сейчас, Алексей Алексеевич? – Во взгляде у Сажина была насмешка.
– Ладно, проехали. Что сделано, то сделано. Поедешь в СИЗО. На тренировке наверняка сегодня не был, вот и разомнешься.
– Спасибо.
– И помни: я за тобой присматриваю. Хватит трупов… Нет, вы точно ненормальные!..
– Леша, что случилось? У тебя такой вид… Странный.