Седьмое небо

Козлов Владимир Александрович

В её доводах была доля правды. Виктору нередко приходилось встречать на улицах города молодых людей повязанных на голове косынках и серьгами в ушах. Мало того приходилось сталкиваться и с такими экземплярами, которые без стеснения натягивали на себя женские лосины и при этом считали себя законодателями новой моды.

– Это вы, верно, заметили, – согласился с девушками Виктор, – я и мужчин в этом плане не одобряю. Хотя бандана и серьга в ухе для морских пиратов являлись символом крутого нрава и полнейшей свободы. Я осуждаю сегодняшнюю эпоху, которая поломала исконно русские нравы. По мне лучше магазин называть лавкой

или бакалеей, но не иностранным чужим словом. Ломая русский язык, мы этим не приближаемся к Европе, а только смешим её. Мало того воровской жаргон несколько «обогатил» русский язык, что на нём разговаривает не только наша молодёжь, а и работники милиции и даже государственные мужья. Благозвучия в этом нет никакого, одна плесень!

Он немного задумался, и притупил свой взгляд к собеседнице. Вспомнил, как совсем недавно в буфете театра юного зрителя во время антракта, был свидетелем самого настоящего уголовного разговора, группы ребят, которым было чуть больше десяти лет.

«Что же будет, дальше творится? – подумал он. – Перерождение этики и морали? – очевидно, так оно и будет. К этому всё идёт».

После короткой молчаливой паузы он, не отрывая взгляда от понравившейся ему красивой девушки, задал вопрос предназначавшийся, «Дочери тундры», – так он обозначил про себя аборигенку Севера:

– Интересно, а как живут северные народности, долганы, ненцы, эвенки? У них, что тоже отторжение произошло от своих привычек и обычаев?

Дочь тундры была занята, каким-то замысловатым кубиком, который крутила в руках и было, похоже, что последний вопрос Виктора она не слышала.

Девушка с капюшоном бросила на подругу короткий взгляд, после чего улыбнулась Виктору:

– Я угадала, что вы на Таймыре случайный человек. Если спрашиваете про северные народности, но на этот вопрос вам лучше ответит Ирина.

– Совершенно верно девушка, – ответил он, – я на этой земле всего лишь пять дней нахожусь. И за этот срок практически понятий о жизни на севере не приобрёл. Три дня в городе был и два дня в аэропорту сижу. Вот и весь мой жизненный багаж Таймыра. Правда, осенью сюда прилетал на два дня. Но эти дни мне кроме печали ничего не дали.

Обратив внимание, что незнакомец несколько раз назвал её девушкой, она приятно заулыбалась.

– Не густо, – сказала она.

Виктор чуточку замешкался от заданного вопроса, не зная, стоит посвящать случайного пассажира в свои не совсем радостные события, связанные с севером. Хоть эта девушка и располагала его к откровенности, но он пока решил уклониться от правдивого ответа.

– Да я, собственно, не в гости приезжал, а по личным делам. Надо было кое-что утрясти. Но жить бы я здесь не согласился. Не люблю я холода и такую, как сегодня пургу. У меня такое впечатление создаётся, что эта пурга вечная и никогда не прекратит дуть. Не понимаю, как моя сестра смогла здесь прожить больше сорока лет?

– Это вы попали в неспокойное время, – дернув игриво плечом, произнесла Ирина, – Север питает всю планету, жизненным зарядом. – Она отложила свой кубик в сторону, и сузив, итак, небольшие свои глаза, продолжила:

– Север суров, и не всегда бывает гостеприимным, но это ни в коей мере не отражается на его неописуемой красоте. Север не изведан и не исследован полностью. Это богатейший край и не исключено, что вся индустрия России в обозримом будущем перебазируется в этот холодный край. Уже сейчас заметно, как преобразились города Крайнего Севера. А на ваш вопрос в отношении жителей северных народностей я отвечу так: – В глухих посёлках, рядятся в национальные одежды. Но на голове обязательно у женщины будет сидеть супермодная шляпка, а у мужчины бейсболка. Телевизоры чётко вносят элементы моды. Только старые люди не нарушают обычаи. А пьют спиртное все одинаково, что молодой, что пожилой. Истребляют всё, что горит. Я сама родом из Эвенкии, так там наши промысловики, за добытую ими пушнину выменивают у геологов водку, одеколон. В общем, всё, что горит – там всё годится. Так было раньше – так есть сейчас.

Виктор заметил, что она последние слова произнесла как надгробную речь. Он обвёл её сочувственным взглядом и, порывшись в своём кармане, извлёк оттуда брелок маленького пупса, которого купил на Нижегородской ярмарке и до сих пор, не решившись нанизать свои ключи на него. Он протянул ей маленького пупса на блестящей цепочке и спросил:

– А твой отец тоже много пьёт? – поинтересовался Виктор.

Она приняла с радостью этот сувенир и, чмокнув пупса в голову, ответила:

– Если бы мой отец пил, то я не смогла бы выучиться в институте. Мои родители занимаются скотоводством и оленеводством. И им пить некогда, так как у меня ещё есть две сестры и маленький братик, почти такой, – покрутила она перед глазами Виктора подаренным пупсом, – вон посмотрите за стеклом киоска плакат оленевода, – показала она рукой на киоск, где ему понравилось на меди рельефное изображение шамана. – Это мой папа! – гордо сказала она.

– Здорово! – открыв рот, удивился Виктор, – пойду куплю этот плакат, а вы мне напишите, что это ваш папа. А то с севера еду и сувенира никакого не везу с собой.

– Хорошо, – утвердительно мотнула она головкой.

Он попросил девушек присмотреть за дипломатом и пошёл, купил плакат. Потом долго ещё выбирал себе сувенир, решив свой выбор остановить на шамане. Эта чеканка пришлась ему по душе.

– Подайте мне Дедуньку, – показал он молодой продавщице на приглянувшуюся ему картину.

Продавщица, непонятно по какой причине загадочно улыбнулась, но картину ему упаковала, перевязав её, синей прозрачной лентой. Затем он прошёл к буфету и купил две большие шоколадки. Когда он вернулся к девушкам, то увидал, что вместо унт у них на ногах надеты альпийские длинные ботинки. И девушка – эвенкийка ему уже тоже не казалась невзрачной, как при первом взгляде. Она была по – своему мила и привлекательна.

Вторая девушка с капюшоном на голове, уже не сидела на своих узлах, а стояла, подперев свою талию руками, и смотрела на второй этаж, где находился ресторан. Даже костюм – балахон с одетым под ним толстым свитером, не смог скрыть её миниатюрной и изящной фигуры.

«Какая поза у неё сексуальная. Так и подмывает обнять её сзади за плечи. А ведь она неотразима, – подумал он, – интересно, сколько ей лет? Наверное, только в институте отучилась»?

Не подав виду, что он заметил их смену обуви, Виктор протянул им по шоколадке.