Седьмое таинство
Шрифт:
— Потому что можешь помочь найти Алессио.
— Ничего я не знаю!
— Ты скрылся. Убежал, — повторил Фальконе. — Вы все сбежали. И на это должны быть причины. Нам необходимо знать, что это за причины. Если с Алессио что-то случилось, сам понимаешь: вина падает на вас. Если ты не расскажешь нам…
— Я этого парня не видел.
Он лгал. Словно это для него какая-то игра. Лудо Торкья играл с ними, как показалось Фальконе, просто потому, что ему так хотелось.
— Кто еще был там? — спросил Мессина. — Давай выкладывай фамилии.
— Я друзей не
Мессина, кажется, окончательно потерял терпение. Торкья сидел с совершенно невозмутимым видом. Какие бы эмоции студент сейчас ни испытывал, они были скрыты, подавлены, прочно заключены внутри костлявого тела.
Обычные процессуальные мероприятия с задержанным проведены не были. И все из-за строжайшего приказа Мессины: засадить Торкью в отдельную камеру и дать ему время дозреть. Они решили пренебречь формальностями: никто не стал зачитывать арестованному его права; инструкции по предварительному опросу были полностью проигнорированы. Любой приличный адвокат устроил бы полицейским хорошую трепку, пересчитав все имевшие место упущения и нарушения. Комиссар позволил себе увлечься поисками ребенка, буквально зациклился на этом, и ему не было никакого дела до того, какие обвинения на них посыплются после этого. С точки зрения Фальконе, это было глупо и опасно. Квестура недавно таким же образом провалила два очень серьезных дела, в результате чего виновные вышли на свободу.
И еще один практический момент совершенно упустили из виду: личный досмотр подозреваемого.
— Выверни-ка все карманы, — приказал Фальконе.
В глазах Торкьи мелькнул испуг. Он явно о чем-то вспомнил.
— Выверни карманы, Лудо, — повторил следователь. — Я хочу посмотреть, что у тебя там. Медленно складывай все на стол перед собой, одно за другим. И ничего не вздумай забыть.
Торкья выругался. Полез в карманы, достал несколько листков бумаги, банкноты, монеты. Кольцо с ключами. Зажигалку, сигареты.
Тыльные стороны его ладоней были исцарапаны. Следы ногтей, решил Фальконе. Затем с сожалением подумал, что если бы они выполнили все нужные и должные процедуры, ссадины были бы уже зарегистрированы и ими бы занимались судмедэксперты.
— Ты руки где-то повредил. — Лео кивнул на царапины.
Торкья глянул на ладони и пожал плечами:
— Подружка вчера ночью устроила бучу… Сами знаете, как с ними бывает.
— А я и не знал, что у тебя есть подружка.
Лудо засмеялся.
— Карманы куртки тоже, — велел детектив.
— Там ничего нет.
Мессина уже обогнул стол и накинулся на задержанного, ухватившись огромными ладонями за дешевую ткань. Торкья вскрикнул, немного испуганно, но все равно протестующее.
— Я же сказал… — завизжал он, пытаясь вырваться из мощных рук Артуро.
Но комиссар уже извлек что-то из правого кармана куртки и положил на стол. Фальконе уставился на предмет. Дешевые игрушечные очки, такие всегда продают на ярмарках. Линзы наполовину матовые, разделены на множество сверкающих секторов.
— У Алессио были точно такие же, когда он пропал, —
С минуту все молчали. Потом Торкья нагнулся вперед, схватил очки, нацепил на себя, поддержав пальцем, когда те сползли с переносицы.
— Я их нашел. Вот и все. Бог ты мой! Сейчас вижу миллионы вас, кретинов. И кому это в башку пришло — дарить парню на день рождения такую идиотскую игрушку?!
Наглец просто водил полицию за нос. И тут Мессина нанес первый удар. Кулак угодил Торкье сзади по шее, его голова дернулась вниз, и задержанный сильно ударился лицом о металлический стол. Из носа тут же потекла кровь.
Артуро успел нанести еще пять или шесть ударов, прежде чем Фальконе вмешался. Лудо уже валялся на полу, съежившись и прикрыв лицо ладонями. Фальконе не мог не заметить, что студент смеется.
— Комиссар! — предостерег он, однако Мессина не отреагировал. — Комиссар!!!
Начальник следственной бригады пнул подозреваемого еще раз, потом позволил оттащить себя в сторону, к холодной влажной кирпичной стене.
— Это бессмысленно, — покачал головой Фальконе. — Если мальчик жив, этот ничего нам не скажет. Если он мертв и вы сумеете выбить это из него, в суд мы с этим пойти не сможем. Так, — говорил медленно, подбирая слова, Лео — так не пойдет. Не сработает.
Торкья все еще смеялся. Потом вытер кровь с губ. Мессина выбил ему ногой пару зубов.
— Отвали, ты, жирный старый урод! — прошипел студент. — Ни хрена я вам не скажу, засранцы! Ни за что!
Артуро отпрянул. В его глазах появилось какое-то дикое выражение, какого детектив никогда не видел. Он явно не знал, что делать дальше. А Лео понимал, что путь у них только один: последовательное и терпеливое полицейское расследование. Медленное, но неустанное. И допросы. Ничто, правда, не предвещало успехов, особенно в свете сформировавшейся в квестуре уверенности в том, что Алессио Браманте уже мертв. Оставалось лишь найти тело.
— Оставьте его наедине с папашей, — приказал комиссар.
Глаза Торкьи заблестели страхом и заинтересованностью.
— Что?!
— Не хочешь говорить со мной, будешь говорить с Джорджио Браманте, — рванул тот.
Задержанный отер кровь с лица и пробормотал:
— Мне нечего рассказывать ни вам, ни ему. Я требую адвоката. Вы не имеете права вот так избивать людей. Требую адвоката! Прямо сейчас!
Мессина встал и рывком распахнул дверь камеры. Браманте уже стоял в коридоре, ждал, замерев как статуя и сложив могучие руки на груди.
— Лудо, — только и произнес он.
— Нет, — тут же заявил Фальконе, — так нельзя! Мы же в квестуре…
— А иначе мы ничего не добьемся, — бросил в ответ Мессина, беря Фальконе за руку.
Лео не верил собственным ушам.
— Комиссар, если об этом станет известно…
— А мне плевать! — заорал тот. — Плевать на этого вонючего ублюдка! Мальчишку надо найти!
И Мессина вытолкнул подчиненного за дверь, не обращая внимания на протесты.