Седьмое таинство

Хьюсон Дэвид

Археолог смотрел на снимок и вновь ощутил уверенность в том, что это ему скоро понадобится. При этом изгой не переставал удивляться, до какой степени изменилась полиция за прошедшие полтора десятилетия. И это здорово облегчало ему задачу. Прежде чем натянуть вчера вечером форму уборщика, он зашел в интернет-кафе и просидел там полчаса за компьютером, разрабатывая план действий. Было нетрудно установить имя и фамилию единственной новой сотрудницы римской полиции, молодой женщины индийского происхождения. Эти идиоты нынче любили хвастаться подобными штучками: как

же, никаких этнических преград при поступлении на службу! Ее портрет три месяца назад был почти во всех римских газетах. Вместе с именем и фамилией.

Роза Прабакаран.

В телефонном справочнике эта фамилия встречалась всего три раза. Повезло с первого же захода — это оказался отец девушки. Браманте позвонил ему, представился старшим офицером квестуры, озабоченным тем, что никак не может связаться с Розой по мобильному телефону, добавив, что, возможно, неправильно записал ее номер.

Джорджио отлично знал, как пользоваться чувствами обеспокоенных родителей. Страх открывает любые двери.

Он потер руки, чтобы согреть онемевшие пальцы, потом набрал номер, полученный от Прабакаран. Глянул вверх, чтобы убедиться, что сидит точно под вентиляционным отверстием, и проверил, как аппарат держит связь. Связь была, и достаточно устойчивая, чтобы дозвониться, пробиться сквозь все помехи.

Роза ответила после третьего гудка. Изгой услышал ее слабый голос сквозь шипение и потрескивание эфира.

— Агент, — строгим начальственным тоном произнес Браманте. — Это комиссар Мессина. Где вы сейчас находитесь? И чем занимаетесь?

ГЛАВА 17

Фальконе потребовалось добрых пять минут, чтобы преодолеть несколько каменных ступеней, ведущих к реке. Тереза Лупо со своей командой была уже там, на берегу. На противоположном берегу устанавливали аппаратуру фотокорреспонденты и телевизионщики. Служители морга энергично ставили возле устья дренажного канала серые брезентовые защитные экраны. Кажется, все были заняты своими делами.

Коста и Перони сидели под спешно установленным навесом около самой воды, укрываясь от непрерывно моросящего дождя. С ними была женщина, которую Лео сразу узнал. А секунду спустя в памяти всплыло ее имя: Джудит Тернхаус. Аспирантку Браманте тоже допрашивали в ходе предварительного расследования четырнадцать лет назад.

Инспектор поманил группу за собой, приглашая присоединиться к Косте и Перони, под защиту от дождя.

— Отлично сработано. Вы вдвоем добились больших результатов, чем полсотни тех полицейских, что топчутся на месте, следуя идиотским приказам Бруно Мессины. — Помолчал, спросил: — Что успели выяснить?

— На мой взгляд, это детская рука, — кивнул Коста в сторону серого брезента, натянутого у выхода из канала. — Там сейчас работает Тереза со своими людьми.

— А такое возможно? — спросил Фальконе. — Отсюда далековато до Апельсинового садика.

— Точно, возможно, — ответил Перони. — Она, — Джанни кивнул в сторону Джудит Тернхаус, неподвижно сидевшей под навесом с красными от слез глазами, — все нам показала.

Коста

поежился, словно ему что-то мешало.

— Не стоит сразу делать решительные выводы. Мальчик, возможно, искал, как оттуда выбраться. Не самая приятная мысль. Если он вообще был здесь.

— Там же поисковые группы работали! — возразил Фальконе.

Перони мотнул головой в сторону дренажного канала, выход из которого был встроен в основание дороги. Туда можно было добраться только вброд, преодолев лужу грязной и вонючей воды.

— Да стали бы они туда заглядывать… Зачем?! Кому могла прийти в голову мысль, что ребенок мог так глубоко забраться?

Фальконе нахмурился.

— Ни один из археологов не оказал нам никакой помощи. Вот если бы они пошли на сотрудничество, возможно, мы нашли бы это место. Ладно, хоть теперь знаем… Давайте приглашайте сюда прессу. Я хочу, чтобы сообщение прошло по всем масс-медиа, и поскорее. Может, если Браманте услышит его, то поймет, что мы все же пытаемся дать ответы кое на какие его вопросы…

Детективы удивленно уставились на шефа.

— Этого может оказаться достаточно, чтобы убедить его прийти к нам, — предположил Фальконе, уже поняв, что идея встречена весьма прохладно. — Не может быть, чтобы он так уж меня ненавидел. Господь свидетель, у него два раза была возможность меня убить, и он ею не воспользовался. Если это действительно останки его мальчика, чего еще ему надо?! Да и прятаться вечно невозможно…

Коста промолчал, однако на лице его застыло выражение, которое Фальконе сразу понял: сомнение. Такое же выражение, как Лео подозревал, было на лице у него самого, когда он возражал Артуро Мессине.

— Я хочу туда залезть.

Детективы переглянулись.

— Это довольно трудно, — заметил Коста. — Даже для нас. Нужно вброд пробираться по грязи. И места там очень мало. Терезе и одной там тесно.

— Но я все-таки возглавляю расследование, — заявил инспектор, повышая голос. — И сам хочу все там видеть. Я…

Ник и не думал уступать. Дружба дружбой, а служба службой. Фальконе уже понял это, как и то, что подчиненные правы: ему теперь такое предприятие не по силам. Он сдался и побрел к стене, где и сел прямо под моросящим дождем, глядя на медленно текущие воды Тибра.

Коста и Перони присоединились к нему и уселись по обе стороны.

— Ты же не захочешь, чтобы я нес тебя на руках. Лео, — буркнул Перони. Остальные их сейчас не слышали, так что он вполне мог подпустить некоторой фамильярности. — Конечно, если настаиваешь, я могу… Только вот…

— Нет. — Фальконе чуть коснулся ладонью плеча Перони. — Не надо меня никуда нести. Извини. Это все из-за проклятой… — И уставился на ослабевшие ноги. — У меня такое ощущение, что они больше не держат мой вес.

Руководитель следственной группы замолчал. Из-за серого брезента, закрывавшего выход из канала, появились две фигуры — Тереза Лупо и ее помощник, Сильвио ди Капуа. Он держал на одной руке ноутбук, время от времени нажимая клавиши и глядя на экран. При этом патанатомы оживленно обменивались замечаниями.