Седьмое таинство
Шрифт:
Девушка неотрывно смотрела на преступника. Он заметил это и натянул капюшон на самые глаза. Нет, не это лицо она видела на фотографиях. Вернее, не совсем это. Джорджио Браманте во плоти имел лишь отдаленное сходство с человеком, которого она себе представляла. Он здорово поседел, осунулся, у него был вид человека, умирающего от тяжелой болезни. Например, от рака, который безостановочно разъедает внутренности. Но зато глаза Браманте сверкали.
В них светились счастье, веселье и голод.
ГЛАВА 21
Коста внимательно слушал. Он думал, что скоро все эти подробности ему осточертеют. Но он ошибся. То, что произошло с Сандро
Над останками предстояло еще как следует поработать — они серьезно пострадали от крыс и мышей и в результате разложения в сыром и застойном тоннеле канала. У служителей морга эта работа займет много дней и потребует посторонней помощи. Возможно, придется привлечь какую-нибудь частную лабораторию или соответствующую службу в карабинерии. Но уже сейчас Тереза была уверена, что Виньоле заткнули рот кляпом — тряпка, которой ему обвязали рот, чтобы он не мог позвать на помощь, по-прежнему была на месте; несчастного умело стреножили — руки и ноги связали вместе, так что он едва мог ползать.
— Чем парня обездвижили? — просил Фальконе.
Тереза окликнула одного из своих помощников. Тот подошел к ним и показал прочный нейлоновый шнур с пряжкой на одном конце. От шнура исходила вонь.
— Это лишь моя догадка, но готова поспорить на что угодно: именно таким шнуром треножат лошадей на бойне. Вспомните, Браманте работал на бойне, когда сидел в тюрьме. И легко мог стащить парочку таких штук, когда его отпускали на уик-энд. И еще, — она посмотрела на Перони, словно собираясь извиниться, — чтобы окончательно обездвижить жертву, наш мясник перебил ему щиколотки. Сделал это уже после того, как связал, — видимо, опасался, что первоначальная задумка не сработает.
— Какая задумка? — спросил Джанни.
— Раздробил Виньоле ноги, затащил в дренажный канал, а потом заложил выход кирпичом. Это много времени не заняло. Браманте ведь хорошо знал, что делает. Я спрашивала эту американку…
Лупо кивнула в сторону Тернхаус, которая по-прежнему сидела под навесом и теперь тихо и спокойно беседовала с женщиной-полицейским.
— Браманте как археолог, помимо всего прочего, специализировался на изучении ранних видов и типов кирпичной кладки. По всей видимости, древние очень неплохо владели этим искусством даже две тысячи лет назад. Знали, например, какой раствор нужно использовать в местах с повышенной влажностью. Знали, какой нужно использовать материал, чтобы кладка не развалилась через пару лет. Именно это убийца здесь и проделал: стреножил и обездвижил Сандро Виньолу, убедился, что он не в состоянии издать ни звука, а потом замуровал выход и оставил его умирать внутри.
Перони произнес что-то неразборчивое.
— Полагаю, — добавила патанатом, — вскрытие покажет, что он умер от голода и истощения. От этого, конечно, мало проку. Но никаких видимых ран я не обнаружила, если не считать раздробленных щиколоток. И еще одна вещь, которую узнала от этой американки…
Тереза выглядела очень довольной своими достижениями.
— Замуровывать людей живьем и оставлять их умирать от голода и жажды — один из видов наказания в некоторых римских культах; так карали отступников, разуверившихся и предателей.
Фальконе даже не делал вид, что ему интересно. И это очень удивило Косту.
— Ты хочешь сказать, что
Лупо ткнула большим пальцем в сторону Сильвио ди Капуа.
— Сама толком не знаю. Скажу все, что мне известно. Этот тупица, что стоит вон там, навел кое-какие справки в Интернете, прежде чем сюда заявилась вся эта кодла. Все, что имеет отношение к Митре, всегда кратно семи. «Семь» у последователей культа считалось числом священным. Тогда тут было шестеро парней плюс Джорджио. В храме на алтаре статуи стояли на семи уровнях — вся иерархия от новообращенного до бога. О чем-нибудь это говорит? Не знаю. Но вот какой еще факт он обнаружил. Каждый уровень — это ступень посвящения. Это, пока вы не сделали поспешных выводов, может просто означать дар. Подношение. Или может быть жертвоприношением. Жертвенное животное, например. В те времена в жертву богам приносили множество животных, и их не обязательно съедали. Или это могло быть каким-то испытанием: например, когда человека оставляют одного в темной отдаленной пещере и он не знает, придут за ним или нет.
Полицейские слушали, все еще пребывая в сомнениях.
— Семь этапов, семь ступеней посвящения, — повторила Тереза. — По моим прикидкам, Браманте не хватает еще одного.
— Меня не очень интересует древняя история, доктор, — недовольно буркнул Фальконе.
— А Джорджио она очень интересует, — напомнил Коста. — Она ведь была частью его жизни. В той же мере, как его отцовство. Может, они даже неотделимы друг от друга. Наш мститель вам не говорил, что вы у него числитесь под номером семь?
Фальконе пристально уставился на подчиненного. Раньше Коста чувствовал себя в присутствии старшего коллеги несколько стесненно. Даже поостерегся бы высказать вслух подобные соображения. Но теперь Лео сильно изменился. Да и сам Коста тоже. И сейчас инспектор разглядывал коллегу с весьма любопытным выражением на лице — никакой враждебности, наоборот, даже какое-то одобрение.
— Сложное дело совсем не обязательно должно требовать сложных решений, — заявил начальник следственной группы. — Тут произошло убийство, ну и…
— Оно произошло одиннадцать лет назад. — Тереза пожала плечами. — Удивляюсь, что нам еще осталось над чем работать… при таком количестве крыс и в такой сырости.
Фальконе нахмурился. Очень знакомое выражение лица.
— Неужели нет совсем ничего, что могло бы нам теперь пригодиться? Никаких вещдоков? Улик? Ничего? Мы же знаем, что это работа Браманте. Он вряд ли станет это отрицать, когда мы его поймаем.
Все трое обменялись грустными взглядами.
— Если вы намерены требовать этого от меня, — покачала головой Тереза, — то лучше подождать, пока буду в состоянии ответить на этот вопрос, прежде чем погрузиться в печальные раздумья. Сильвио, покажи им.
Капуа наклонился к детективам. В руке он держал прозрачную пластиковую коробку, внутри которой извивался большой и толстый белый червь. Коста никогда в жизни таких не видел и был бы очень доволен, если бы это существо никогда больше не попадалось на глаза.
— Плоский червь, — уверенно заявил Капуа, словно это должно было что-то означать. И указал в сторону дренажной трубы.
Тереза постучала пальцами по коробке.
— Глист, — буркнул Джанни.
— Не совсем, — возразила патанатом. — Сильвио прав. Это плоский червь. У нашего приятеля, который отметился в доме костей, тоже был такой. Они не отсюда. И не с бойни. Попали сюда из какого-то подземелья, где Джорджио держал Тони Ла Марку, прежде чем притащить в крипту, к тамошним скелетам.