Седьмой канал
Шрифт:
— Ну, мы пошли, — говорит писатель. — Тебя как зовут?
— Глеб.
— Приходи, Глеб, к нам с Настенькой в гости.
— Спасибо. Я приду. Обязательно приду.
Дима, когда они ушли, удивляется:
— Что ты так всполошился из-за этого уродца? Такое лицо у тебя сделалось, будто сам вместе с ним свалился! Прямо побелел весь. И за дверь выскочил, как ненормальный.
Сказал бы ему Глеб! И про уродца, и
Теперь ни Дима, ни кто другой ему не помеха. Телевизор включать не нужно, а голос Лога, кроме него, никто не слышит. Глеб берет из рук брата спасенного осьминога и со словами «пойду помою» идет в ванную. Закрывается на задвижку, споласкивает его теплой водой, а затем бережно вытирает полотенцем.
— Вы не ушиблись, дядя Лог?
— Любопытный ты парень, — смеется Лог. — Так хорошо и правильно соображаешь, а порой, не обижайся только, совсем еще малыш. Неужели ты думаешь, что я сижу внутри этой резиновой штуковины?
— Вовсе я так не думаю, — смутился Глеб. — Но все-таки… с такой ведь высоты… Только успели встретиться, и сразу вы… ну, не вы, а он… в общем, вниз летите! Испугался, конечно, Я ведь вас так долго ждал. Думал, никогда больше не увидимся.
— Потому что меня не стало на седьмом канале?
— И потому тоже. А еще думал, что я… недостойный для контакта.
— Вот как? Почему же ты так решил? Из-за того, что проговорился дяде Гарику?
— Не только. Потому что пользы от меня для вас никакой. И все у меня не так получается. Хочешь, как лучше, а выходит наоборот. Нескладный я.
— Кто тебе сказал, что ты нескладный?
— Мама говорит, если я что не так делаю.
— Не расстраивайся, Глеб. Можешь поверить мне на слово — я рад, что встретился именно с тобой.
— Правда? — обрадовался Глеб.
— Ну конечно! И очень мне с тобой интересно.
В дверь ванной забарабанил Дима:
— Эй, ты что там делаешь?
— Я сейчас! — крикнул Глеб. — Еще немножко! — И быстро зашептал: — Дядя Лог, вы не рассердитесь, если я вам… что-то скажу?
— Что-нибудь еще случилось?
— Я не думал, что вы вернетесь, и… Я вашим именем котенка назвал. Для памяти.
— Ну, это я как-нибудь переживу. Давай выходи, а то твой Дима уже нервничать начинает. Успеем еще наговориться.
— Ты что, стихи там разучивал? — подозрительно спросил Дима, когда Глеб вышел из ванной. — Бормотал что-то. Я уже подумал, не свихнулся ли ты.
Спорить с братом Глебу не хотелось. И вообще спорить. В такой счастливый день! Это ничего, что пасмурно. Главное — чтобы на душе светло было. И хочется, чтобы все вокруг тоже были счастливы.
И это был действительно счастливый день. И счастливый вечер тоже. Потому что лежал на диване, прислоненный к валику, большеглазый резиновый осьминог. И никто, кроме него, Глеба, не знает, какая длинная — даже невозможно себе представить, какая длинная, — ниточка тянется от него к далеким звездам…
— Глеб! — удивилась мама, увидев, что он взял в постель осьминога. — Что это с тобой сегодня? Я уже и забыла, когда ты последний раз спал с игрушкой!
Глеб ничего не ответил, только накрылся с головой простыней.
Он сегодня не скоро заснет. Будет лежать и слушать беззвучный голос Лога. Он первым на Земле узнает, что скоро, совсем уже скоро на Лабиоли будет закончена новая программа контакта. И светлыми молниями рассекут черное небо золотистые стрелы космических кораблей, устремившихся к Земле. Поведут эти ракеты умные и бесстрашные товарищи Лога. Они не похожи на людей Земли. Но разве это так важно? Важно, что у них такой же, как у земного человека, мозг. Важно, что бьется в них такое же сердце — горячее и доброе. Много, очень много дней проведут они в пути, чтобы пожать руки людям Земли. Чтобы сказать им:
— Здравствуйте, люди! Мы проделали долгий и трудный путь. Но нас не остановили лишения и невзгоды. Не испугали опасности, которых немало в космических просторах. Потому что вы нужны нам. Потому что мы нужны вам. Здравствуйте, братья по разуму!
И один из этих золотистых кораблей обязательно поведет Лог, первым вступивший в контакт с человеком Земли. А Глеб будет встречать его с букетом прекрасных земных цветов. Кто может оспорить у него это право? Ведь он — Человек Земли, первым вступивший в контакт с другой цивилизацией. Пусть случайно, сам того не ведая, но все-таки первый! А быть первым — это высокая честь. И не каждому она по плечу.
Что бы ни случилось, контакт оборваться не может. Не должен. Контакт продолжается!