Седьмой канал
Шрифт:
— Может, прячется от нас? — предположил Глеб.
— Да нет, — сомневается Вовка. А у самого лицо все такое же длинное. — Чего ему прятаться? Он ведь нас и позвал с собой, чтобы одному не скучно было.
— Ты думаешь, что он… — начал было Глеб и остановился. Потому что даже произнести это страшное слово не решился.
— Ничего я не думаю! — разозлился вдруг Вовка.
И чего разозлился? Глеб, может, ничего такого вовсе и не хотел сказать».
— Давай еще подождем немного, — говорит Глеб. А у самого мурашки по всему телу
Они подошли к самой воде и принялись во все глаза купающихся рассматривать. А их много, все одинаковые, голые, еще и ныряют, попробуй тут кого-нибудь высмотреть! Постояли немного, потом Вовка предлагает:
— Возьмем вон ту трубу за ориентир. Ты смотри по левую сторону, а я по правую. Удобней будет.
Стали опять смотреть, каждый в свою сторону. Глеб посмотрит-посмотрит немного и спрашивает:
— Есть?
— Нет, — отвечает Вовка, — а у тебя?
— И у меня нет.
Можно подумать, что, если бы кто-нибудь Игоря увидел, так не закричал бы сразу. Минут еще пятнадцать, наверное, искали, потом поняли, что дальше смотреть бесполезно. Это же не море, в конце концов. Противоположный берег — и то хорошо видно. И каждого, кто в воде, уже по пять раз успели разглядеть.
— Может, он куда-нибудь в сторону уплыл? — говорит Глеб.
— Может быть, — соглашается Вовка. — Только Игорь против течения плыть не станет. Пойдем потихоньку вниз по течению, посмотрим.
Пошли. Идут, на воду смотрят. Дошли до такого места, что дальше уже идти нельзя. Заросли камышовые, и ни одного человека нет. И дно совсем плохое, топкое. Остановились, друг на друга смотрят. А у Глеба лицо стало такое же длинное, как у Вовки.
— Что делать будем? — спрашивает Вовка. — Надо ведь что-то делать!
А что ему Глеб ответить может? Сам ничего не знает. Подойти к кому-нибудь из взрослых?
— Слушай, — говорит, — пока мы здесь ходим-бродим, он уже, наверно, на нашем месте сидит, над нами похохатывает. Ты же знаешь Игоря!
Обратно так быстро бежали — только песок во все стороны летел. Но скоро опять шагом пошли. Ни к чему бежать — и так видно, что нет у вещей Игоря. А людей на пляже заметно поубавилось. Вовка у одного дяденьки с часами на руке время спросил.
— Без пяти четыре, — отвечает тот.
— Ого! — только и сказал Вовка, даже поблагодарить забыл.
Вернулись к своему месту, сели рядышком и тоскуют. Глеб представил, как Дима бегает сейчас вокруг дома, всех спрашивает, не видели ли Глеба, и жизнь совсем не в радость сделалась. Но и мысль в голову пришла неплохая.
— Что же мы здесь сидим? — говорит Вовке. — Время только зря теряем. Нужно пойти в радиоузел, пусть по радио объявят. Я знаю, он там, где лодки напрокат дают. Только с другой стороны.
— Правильно! — закричал Вовка. — Побежали!
Прибежали они к белому домику, откуда музыку крутят, на второй этаж по лестнице поднялись. Постучались, вошли. В комнате усатый парень сидит, в плавках, и девушка в таком сарафане, что вся спина открытая. Близко сидят, и оба, сразу видно, очень взволнованы, будто тоже что-то потеряли.
— Чего надо? — неприветливо посмотрел на них парень.
А Вовка не тушуется. Делает шаг вперед и говорит:
— Сделайте, пожалуйста, по радио объявление. У нас товарищ потерялся.
— Сколько лет вашему товарищу? — спрашивает парень.
— В пятом классе. Двенадцать, наверно.
— Ну, куда такой денется! Я думал, малыш какой-нибудь заблудился. Давно его нет?
— Часа два. А может, и больше. У нас часов нет.
— Ладно, ребятки, — говорит парень, — идите пока гуляйте, не мешайте работать. Носится где-нибудь ваш товарищ, дурака валяет. Если через часик-другой не объявится — приходите.
— Мы не можем через часик-другой! — подает голое Глеб. — Нам домой надо. И вообще… мы беспокоимся очень.
Парень, судя по выражению лица, уже что-то не очень ласковое хотел сказать им, но тут в разговор девушка вмешалась:
— Погоди, Алик. А почему вы стали беспокоиться?
— Потому что он купаться пошел и не вернулся. Давно уже. Вот и беспокоимся.
— Так бы сразу и сказали, что из воды не вернулся! — рассердился Алик. — А то «потерялся, потерялся»! Говорить надо по-человечески! Как зовут вашего товарища?
— Игорь, — отвечает Глеб.
— А фамилия?
— Как его фамилия? — спрашивает Глеб Вовку.
— Не знаю, — растерялся Вовка. — Откуда мне знать? Погодите, Асмаев, кажется…
— «Кажется», — передразнивает Алик. — Мне нужно точно знать. Да сейчас на пляже знаете, сколько Игорей?
— Вы хоть, где живет он, знаете? — спрашивает девушка.
— Знаем! — отвечают хором. — Проспект Ворошиловский, шестьдесят.
— В семнадцатиэтажке, — добавляет на всякий случай Вовка.
— Тогда легче, — говорит Алик. Берет микрофон, щелкает каким-то рычажком и медленно, раздельно произносит: — Игорь, проживающий на проспекте Ворошиловском, номер шестьдесят, срочно подойди к административному корпусу. Повторяю. — И опять говорит то же самое, только в конце прибавляет: — Тебя ждут товарищи. — Потом рычажок на место повернул и усики свои щиплет. — Вы пока идите, ребятки, подождите внизу у входа. Если не появится ваш Игорь, опять ко мне подниметесь.
Спустились по лестнице вниз. Глеб говорит Вовке:
— Чтобы время не терять, сходи за нашими вещами. А я буду здесь караулить.
Вовка ушел, а у Глеба, когда он один остался, настроение совсем черным стало. Вот влипли в историю — хуже не придумаешь! Мама с работы уже, наверно, пришла, и папа на подходе. Ох и попадет же! Да что попадет — это еще полбеды. А вот с Игорем… Вдруг судорога схватила и… От этих мыслей у Глеба прямо голова кругом пошла. Тут девушка из радиоузла появляется, к нему подходит. Хорошая девушка, сразу видно. И чего только она к этому задаваке Алику ходит? Работают, наверно, вместе.