Седьмой лимузин
Шрифт:
Я пошел, как вы понимаете, на определенный риск. Но мне надо было подобраться поближе, надо было понять, почему профессор Роше присоединился к нам, может быть, даже с самого начала. Но соблюдая осторожность. Тед сказал что-то насчет того, что профессор напоминает ему любящего отца, причем в ситуации, когда такой особенно необходим. «Не знаю, господин Стормгрин, читаете ли вы газеты…»
Судя по всему, на Гривена накатила острая жалость к самому себе, морщины печали глубоко избороздили его лицо.
— Вот когда Гарри следовало бы заставить меня прикусить язычок, а то я чересчур разболтался. «Да, мой милый мальчик, этот чудовищный наезд. Так это был ваш отец?
— И вот в разгар этих… старческих излияний… взгляд Теда сцепился с моим, причем я имею в виду вовсе не Гарри, и я понял, что подставился. Нет, Тед вел себя достаточно невинно, он делал вид, будто ничего не произошло. Но я понял, что потерпел неудачу в своей попытке завоевать его. Точь-в-точь как было дело с Элио. И избежать последовавшего ужаса он оказался просто не в состоянии.
Вижу, Алан, с каким осуждением вы на меня смотрите. А вы не подумали о том, что и мое сердце разбито? Этот несчастный парень сделал вид, будто и не догадывается о том, что это за ампулы. Впрочем, он понимал, что у него нет выбора. Но, не будем забывать, Гарри и впрямь умеет быть настойчивым. Мы поработали вместе, чтобы Тед, очутившись в мужском туалете, не почувствовал боли. Мы составили неплохую команду. Как это говорится: целое больше суммы входящих в него частей?
Карл (или Гарри) напряг руку, демонстрируя мне жилистый бицепс.
— К несчастью, Гарри любит разыгрывать всякие шутки. Как только Тед оказался в моей машине, Гарри исчез и оставил меня с юношей наедине. Я страшно испугался. Я уже чувствовал, Алан, что вы находитесь где-то поблизости. Но где же? Рискнув, я позвонил из телефона-автомата в гостиницу «Юта». Да, ответили мне, вы наконец-то вселились. На восходе я выехал на машине, в которой находился и Тед, на Храмовую улицу, чтобы понаблюдать за гостиницей, тень которой становилась на площади все длиннее. Какая изумительная геометрия! Сплошные прямые углы. Вот когда я понял, что мне нечего бояться. Понял, что великий План уже составлен и ждет только того, чтобы я ему повиновался.
Образ повешенного, как тряпичная кукла, Теда пришел мне на ум и не пожелал исчезнуть. Ноги, болтающиеся, не достающие до полу.
— Карл… — (или кем бы ты ни был, до какой твоей сущности ни удалось бы мне докричаться) — Мне кажется, вы прислушались к внутреннему голосу, а он вам солгал.
Он посмотрел на меня — терпеливо, но с ощущением собственного превосходства.
— Этот голос поведал мне о вас, Алан. О том, в каком номере вы остановились, где достать ружье, как именно подделать подпись Теда…
— С учетом всего, что мы знаем, инсценировка получилась паршивая. Разве к настоящему времени и мне, и Теду не пора уже было исчезнуть со сцены?
— Но тогда бы мы с вами здесь не сидели. — Поправки, вносимые жизнью в его планы, судя по всему, не слишком расстраивали Гривена. — На ваш счет у меня имелись сомнения. Нажимать на спусковой крючок или нет. Вот почему у меня дрогнула рука.
— Как это с вашей стороны мило!
— Не иронизируйте, Алан. Мне кажется, дьякон был в одном отношении прав. В самом конце действительно претерпеваешь преображение. И признаки такового я увидел на его лице даже сквозь прорезь прицела.
А я был свидетелем сцены ухода, причем с куда более близкого расстояния. Чего было вполне достаточно, чтобы при всем краснобайстве Карла признать его правоту. Да, ему удалось разглядеть на лице у Джулиана Сполдинга все. И эта по-медвежьи
— А разве вы этого не поняли? — Глаза Гривена с грустью смотрели на меня. — Нельзя спать долгие годы с больной и не заразиться ее болезнью. Бедный Джулиан. Как он, должно быть, гордился своими «Бугатти». И такое достойное хобби — один из многих даров, которые преподнесла ему Люсинда. И какая прочная связующая нить — даже когда сам Джулиан перекочевал в постель к другой. Но тут на сцене появляется нежеланный гость — и напоминает ему о том, как его возлюбленная Люсинда некогда делила их общую страсть с другими мужчинами. Особенно — в случае с Элио, которому и впрямь было о чем порассказать.
Он произнес это с такой уверенностью, настолько как нечто само собой разумеющееся, что мои таланты игрока в покер подвели меня как раз тогда, когда я больше всего нуждался в их помощи. Поездка Элио в Шорт-Крик — неужели и о ней я распространялся по прослушиваемому телефону? Нет, едва ли, но, с другой стороны, я не могу поручиться, что этого не сделала Джилл. Он улыбнулся, призрачное воплощение благожелательного папаши, поднес к уху воображаемую телефонную трубку. Черт его побери.
— Боюсь, мы так никогда и не узнаем, что именно произошло, когда они встретились втроем. Поведать об этом может только Люсинда. А ей трудно верить на слово. Хотя, конечно, намекнуть вам она должна была. Ну ладно, Алан, только не стройте из себя оскорбленную невинность!
Гривен посмотрел себе на руки.
— В последний раз в жизни я виделся с Элио в Лионе. И у него тогда имелись прекрасные догадки относительно того, куда же все-таки подевалась Люсинда. Как мило с его стороны, что он не поделился ими со мною! Моя хрупкая психика представляла собой для него предмет постоянной заботы. Но почему, как вы думаете, он решил дожидаться, пока мы все не состаримся и не поседеем, и только потом отправился на ее поиски? Все дело в королевском лимузине. Элио стало просто необходимо найти ее, даже если она с Джулианом срослась к тому времени на манер сиамских близнецов. Чтобы задать ей вопрос: «Дорогая, не интересует ли тебя судьба одной подержанной машины?» — Ну, давайте, смейтесь. Но вы ведь понимаете, что так оно и было. Но где-то в разгар этой беседы, содержавшей не слишком скромное предложение, Элио, должно быть, сделал неверный шаг Может быть, чересчур много выболтал о своем партнере, этом самом мистере Икс, или о серебряном слонике, — и, таким образом, заклеймил себя в качестве Ненужного Посредника. Возможно, сама перспектива разыскать гитлеровский лимузин и выставить его на аукцион была чревата слишком крупной суммой в долларах — со слишком многими нулями после значащих цифр. Или, возможно, для Джулиана Сполдинга просто-напросто оказалось невыносимым видеть Элио в компании собственной жены.
В какой-то мере у меня тоже имелись сомнения, словно Карл-Ключник, преисполнившись доверием, подвел меня к самому центру стены, брешь в которой еще нужно было отыскать. Или ты сам не видишь, Алан? Вот Элио выбегает на улицу, в жаркое полдневное марево, не замечая никого вокруг, а вот черный «олдсмобиль» 1963 года выпуска вырывается из-за целого ряда желтых такси, сперва — стремительно, потом затормозив на задымившихся покрышках, — точь-в-точь как ты рассказал полиции. Огромная махина автомобиля, мчащегося на сорока, а то и на пятидесяти милях в час, не оставляет шансов человеческому телу, включая и кости.