Седьмой лимузин
Шрифт:
— Тед! — Голос гулко прокатился по всему каньону, как будто к юноше воззвал, воскреснув, кто-нибудь из ветхозаветных патриархов. Стоя у подножия Белого дома, профессор Роше держал в руках мегафон. — Живо сюда! Мы тут кое-что нашли. И вы тоже, мистер Эшер!
Стряхнув пыль с брюк, Тед наконец удостоил меня ответом.
— Я над этим подумаю. Но вы ошибаетесь.
— Дай-то Бог!
— Так наше соглашение остается в силе?
— Что? Ах да, конечно, Тед. Скажи Карри и остальным Сполдингам, что я сохраню их тайну, как могила. — Тед воровато улыбнулся.
— Я им вообще ничего говорить не собираюсь.
Я
— Вот где я остановился. Еще не знаю, на сколько. Возможно, переберусь оттуда в отель «Юта». Если тебе придет в голову что-нибудь интересное, позвони.
Он опять заколебался, но коробок у меня все-таки взял.
— Не могу пообещать вам этого, мистер Эшер.
— Тед!
На этот раз его окликнула Карри.
Он судорожно сглотнул.
— Мне надо идти.
— Я тебя догоню.
Но Тед уже спешил по дну ущелья в сторону развалин. Идя стремительным, пружинистым шагом, он на ходу сунул в карман мой коробок. Может быть, и впрямь позвонит. Или всего лишь не хочет засорять окружающую среду.
Наутро в воскресенье я вновь взошел на борт старой «Чессны». Вел ее Том Пенни и меня опять транспортировали разве что не как порцию бесполезного груза. Истинной целью полета была доставка в университетскую лабораторию последней археологической находки. Фрагмент горшечной утвари с нетипичными конусообразными уголками они на первый взгляд отнесли к периоду, предшествующему появлению в здешних краях Анасази, и профессору понадобились четырнадцатикратно увеличенные снимки находки к тому моменту, когда он со всей группой возвратится в Прово автобусом.
Том Пенни не был большим говоруном, но и сохранить абсолютное молчание на протяжении пятичасового полета ему было не под силу. Он оказался любителем рассказов о войне, возможно, и потому, что название его племени навахо использовалось как одно из кодовых обозначений в тайной войне с нацистами. Поэтому я извлек из загашника свое боевое прошлое, по крайней мере, ту его часть, которая подлежала огласке. Мои россказни сильно походили на сюжеты комиксов, печатаемых в «Сержантской книжице», и казались ему куда более экзотическими и труднопредставимыми, чем его собственные легенды о Сидящем Быке и Диком Боевом Петухе.
Когда начало темнеть, на земле под нами со всей неотвратимостью проступили первые приметы цивилизации. Черепичные крыши, домики, кавалькада огней на пятнадцатом шоссе. Я решил не ночевать в Прово. После ночи, проведенной в запасном спальном мешке Оскара Ритфельда, я заслуживал немного комфорта. Я позвонил в отель «Юта» и узнал, что мой номер по-прежнему никем не занят.
Выехав из университетского городка, я оказался на дороге в полном одиночестве. Я включил верхние фары своего «Камаро», разогнав ночную тьму по обеим сторонам дороги.
Так что главными персонажами в следующем акте задуманной мною пьесы должны были стать наши молодые. Я не сводил глаз с дороги. Что я мог извлечь из этой затеи? Бесполезное преследование. Может быть, даже несколько недостойное.
И все же мне было никуда не деться от собственного любопытства. У меня в ушах вопреки собственной воле звучал шепот Карри. Так что же хотел сообщить тебе мистер Эшер, а, Тед? Ты ведь знаешь, что на меня можно положиться.
Я представил себе, как скрежетала зубами Карри в те дни, когда дети Сполдингов от обоих браков волей-неволей сливались в одну полигамную стаю. А сегодня даже трудно сказать, кто сильнее, брат или сестра. И особенно интересно мне было, каким образом двое людей, столь яростно ненавидящих друг друга, как Карри и Джон, одновременно решили — и успели — появиться там, где можно было ублажить их общего родителя.
Дорога свернула в сторону, и передо мной на фоне гор золотой гирляндой загорелись городские огни. Конечно, Тед мог и позвонить мне, но я решил на это не ориентироваться. А Фрэнсис прекрасно со всем справится без меня еще денек. Да, сутки, самое меньшее, я мог себе позволить проотсутствовать.
При нашей первой встрече Карри упомянула антикварную лавку Сполдинга в Солт-Лейк. Семейная лавка: всеми делами Джулиан заправляет там на пару с Маргарет. Конечно, в понедельник лавка может быть и закрыта. Или там не окажется посетителей. Или, не исключено, Сполдинги даже не пожелают со мной разговаривать. Но если я успею вставить ногу в дверной проем и заклинить дверь, им волей-неволей придется меня выслушать.
Глава девятая
30 сентября 1968 г.
Из предоставленного мне в отеле «Юта» углового номера на шестом этаже открывался безупречный, как на открытке, вид на Храмовую площадь. Я раздернул занавески, протер глаза, разгоняя остатки сна. С самой высокой из храмовых башен трубил ангел Мороний, но он возносил осанну на такой частоте, что это было слышно только верующим. Чартерные автобусы уже проезжали на площадь через ворота один за другим, туристы слонялись во внутренних садах между Табернаклем и Памятником морской чайке. Для сектантов эта часть города представляла собой собор Святого Петра в Риме и Стену Плача в Иерусалиме, взятые вместе.
Антикварная лавка Сполдингов попала в «Желтые страницы»; здесь значилось, что по понедельникам она открыта с десяти до шести. Предварительно сверившись с планом города, я покинул отель и, пройдя через дверь-вертушку, оказался на Храмовой улице. До антикварной лавки была всего какая-то пара кварталов, так что я решил оставить «Камаро» в гараже.
Пройдя мимо Дома-улья Брайхема Янга (еще одна специфически мормонская выдумка), я очутился на широкой улице, скорее даже, бульваре, уставленном большими каменными домами начала нынешнего или конца прошлого века. Медные магнаты и железнодорожные магнаты, должно быть, с удовольствием прохаживались под двумя рядами деревьев, отправившись помолиться. Но сейчас в этих обветшавших домах обитали разве что призраки, отпугивающие охотников на чужую недвижимость. Да и кому пришло бы сейчас в голову поселиться здесь и открыть юридическую контору или колониальную лавку?
Сперва я увидел машину, припаркованную у входа. Красивый старинный минигрузовик «Рео» 1908 или, может быть, 1909 года, на корпусе которого золотыми буквами было выведено «Антиквариат от Сполдинга». А потом уж обратил внимание на белый четырехэтажный коттедж с темными башенками на крыше. По фронтону вилась резьба, а сам он имел форму портика, как в домах плантаторов на Миссисипи. Тяжелая дверь с медной ручкой в стиле Новой Англии дополняла картину. Мои шаги по дубовому паркету застучали глухо и неуверенно.