Седьмой рыцарь
Шрифт:
Честь...
Честь! Зубы скрежетали, когда он думал об той, за чью честь приходилось сражаться.
Однако маленький рыцарь, на которого он обрушился всей мощью, не дрогнул, не отступил. Мечи со звоном и скрежетом ударялись и скользили, высекая искры. И сколько бы силы не прикладывал Филберт, которышка стоял стойко.
Тогда он решил сменить тактику. Стал кружить, наскакивать сбоку, норовя нанести обманный удар. Не брезгуя грязными приемами.
Дракон шумно вздохнул, поднимая золотую голову, и переступил лапами. Но улегся снова. А маленький рыцарь по-прежнему легко и четко отбивал все удары. В какой-то момент Филберт понял, что тот его просто изматывает. Ждет, когда он выдохнется, чтобы... Чтобы что?
Осознание этого факта ударило по самолюбию, снося все барьеры. Если раньше Филберт собирался просто проучить наглеца, теперь он уже намеренно строил бой так, чтобы убить его одним ударом. Но маленький рыцарь, казалось понял его намерение и удвоил скорость. А ведь бой длился уже достаточно долго, Филберт подустал. И от оскорбительного ощущения, что он проигрывает недомерку поединок чести, сорвался.
В противника полетел тяжелый сгусток сырой магии, на лету превратившийся в сеть. Обездвижить и потом добить.
Запрещенный, подлый прием. Филберт не оговаривал магию, когда выбирал оружие, но теперь ему было все равно. Главное победить.
Только сеть так и не долетела до цели. Неуловимым движением перехватив оба меча в одну руку, маленький рыцарь выкинул вперед ладонь, меняя вектор направленности магического удара на противоположный. Сеть отразилась как от незримой стены и полетела в того, кто ее послал.
Мгновение - и первый рыцарь повалился на колени, скованный своей же магией по рукам и ногам. Еще не осознавая, что произошло, еще кипя яростью, ощерился в ожидании удара.
Но тот бить не стал. Наоборот, убрал оба меча в ножны.
В полной тишине подошел вплотную к замершему в позорной позе Филберту и стряхнул с него шлем с подшлемником. Медленно стянул летную рукавицу, а потом размахнулся и тыльной стороной отвесил звонкую пощечину, разбив губу.
Потекла кровь. Боли Филберт не чувствовал, только дикое, ни с чем не сравнимое унижение.
А маленький рыцарь стащив со своей головы шлем тряхнул длинными темными волосами, и на пораженного Филберта Танри презрительно уставились огромные синие глаза его несостоявшейся невесты.
– Кровь уплачена, - проговорила она, прежде чем уйти.
– Но ты оскорбил не только принцессу Вильгельмину Ванлерт, ты оскорбил Вильгельмину, королеву Джарагта. Ты также оскорбил клеветой дракона. За это ты ответишь перед королем.
Филберт закрыл глаза, он был раздавлен. Не слышал ничего вокруг. Не видел, как громадный семиголовый дракон вдруг распался, а на его месте остались восемь мужчин, в одном из которых Илтирийское войско безошибочно узнало короля Хаториана. И как только узнало, тут же обратилось в паническое бегство.
Как сквозь вату доносился до первого рыцаря далекий топот ног, как гул земли, которая почему-то не хочет его пожрать.
Почему не хочет? Ведь все равно уже труп.
Шаги раздались совсем рядом. Фиберт Танри открыл глаза, увидев перед собой Хаториана. Король пристально смотрел на него, голубые глаза ничего не выражали.
– Добей меня, прошу. Я мертв, - проговорил Филберт, глядя на меч в его руке.
Тот хмыкнул:
– У моей жены тяжелая рука, но от пощечины еще никто не умирал. И ты не умрешь. А если хочешь снова стать живым, докажи, что достоин звания первого рыцаря.
– Не могу. Позор. Добей меня, - через силу выговорил Филберт Танри, качая головой.
– Нет, - ответил Хаториан.
– Иди в другие страны, туда, где не ведом твой позор, и сделай себе новое, честное имя. И пока не прославишь его, не возвращайся.
Король Джагарта коснулся его плеча мечом, освобождая от сети.6ca3ad
– Иди. Найди себя, и если Бог даст, однажды вернешься со славой.
И ушел, не оборачиваясь, потому что видел это в его глазах.
Потому что человеку, чтобы начать путь наверх, нужно сперва самолично измерить глубину той пропасти, из которой придется подниматься.
***
Королева Вильгельмина шла по обычному полю с пожухлой от летнего зноя травой, истоптанному тысячами ног. Едва не ставшему полем смерти.
Все еще переживая перепетии боя.
Ее нагнала королева Феодора, обняла на ходу и шепнула:
– Молодец, я сама не смогла бы лучше. Потом дома обговорим все детали.
Тут же развернулась:
– Увидимся, дети!
– и исчезла.
Теперь рядом с молодой королевой рядом был Хаториан. Чуть сзади семеро братьев, а за ними маги Джагарта. Видя, что жена молчит и хмурится, Хаториан спросил:
– Ну, теперь твоя душенька довольна?
Она резко остановилась, как-то разом выдохнув всю тяжесть. Взглянула на него беспомощно и повисла шее, шепча:
– Да... Ты лучший... Ты самый-самый лучший! Я так тебя люблю...
– Уммм, да?
– улыбаясь, промычал тот.
– Ты так яростно дубасила своего первого рыцаря, что я уже начал ревновать...
– Ах ты...
– возмущенно разинула рот Виль.
– Самый настоящий дракон!
– Да, - просто ответил тот.
– Благодаря тебе, настоящий.
Погладил по волосам и, прижимая к себе. спросил:
– Во дворец?
– Да, - проговорила Виль, криво усмехнувшись.
– Вернем королю Ансельму его трон. Уж он-то во всяком случае с нами воевать не станет.
– Ну... после того, как королева Вильгельмина уделала все войско Илтирии одной пощечиной, с нами еще долго никто воевать не посмеет, - подколол Хаториан.
– А если и это покажется неубедительным, тогда задействуем седьмого рыцаря королевы, - не осталась в долгу та.
– Кстати, как королева Джагарта смотрит на то, чтобы эффектно появиться в столице Илтирии верхом на своем седьмом рыцаре?