Седьмой уровень, или Дневник последнего жителя Земли
Шрифт:
Разумеется, он тут же попросил взаймы у другого игрока, на что тот резонно спросил, как он намерен расплачиваться, если опять проиграет,
Первый стал уверять, что такое исключено, ссылаясь на теорию вероятности, однако второй не посчитал это за убедительный аргумент. И первый взорвался:
— Ты идиот! Боишься потерять деньги, а зачем они тебе? Что ты будешь делать с этими замусоленными бумажками? Даже вьшить не сможешь на них, кретин!
У того, видно, тоже лопнуло терпение, он вскочил. Все бы закончилось крупной потасовкой, если бы не вмешалось радио. Их
В этот же вечер по радио было передано сообщение. После упоминания об инциденте было заявлено, что азартные игры на седьмом уровне строго запрещаются. Они были названы глупым развлечением, которому у нас нет места, В заключение голос сказал:
— Любая азартная игра лишена у нас всякого смысла, поскольку деньги здесь не имеют никакой ценности. Деньги всегда были источниками всех бед, в то время как самые большие жизненные ценности не стоят ничего.
Мне тут же вспомнилось солидное майорское жалование, которое я должен был получать. Как я радовался своему повышению всего лишь неделю назад! И вот сегодня деньги для меня уже ничего не значат. На седьмом уровне все бесплатно.
И насчет места для игр тоже верно: тут даже простую скамью негде поставить, не говоря уже о ринге, где спорщики могли бы выяснить отношения. Видимо, пища и отходы все-таки нам важнее…
29 марта.
Мысль о контейнере-складе для отходов, объем которых будет неуклонно возрастать в последующие пятьсот лет, продолжает преследовать меня. Я как будто наяву вижу эту стену, которая медленно, сантиметр за сантиметром, надвигается на нас под напором скопившейся гнили.
Вчера мне показалось даже, что я ощущаю ее запах. Я не мог избавиться от него, особенно во время обеда. Хотя предлагаемая нам пища, как я уже упоминал, лишена каких-либо вкусовых качеств, мне показалось, что от нее исходит слабый, но весьма недвусмысленный запах. И я подумал тогда: а что, если перегородка, отделяющая нас от контейнера, закрывается негерметично?
Ночью меня мучили кошмары: будто я барахтаюсь в источнике этого зловония, безуспешно пытаясь выбраться на берег…
Я понимаю, что запах не более чем плод моего воображения: я спрашивал Икс-107 и еще нескольких знакомых — никто ничего не чувствует. Я же ощущаю его где бы ни находился, и не могу вспомнить более тошнотворного запаха.
Говорят обычно о привидениях, что их кто-то там видел или слышал. Но никто еще не говорил о привидении-запахе…
Я все понимаю, но что прикажете делать с моим носом?
31 марта.
Икс-107 старается вовсю, чтобы вывести меня из этого состояния. С этой целью он применяет свой метод: как бы невзначай заводит речь об одной из здешних установок, пытаясь выяснить, почему она устроена так и не иначе. Я втягиваюсь в эту игру ума и воображения и часто забываю о мнимом запахе.
В результате подобных бесед мы приходим к неизбежному выводу, что создатели седьмого уровня тщательно продумали все, начиная с проекта
Взять, к примеру, нашу ЦПУ. Если бы вход в нее был свободен, не исключено, что нашлось бы двое сумасшедших, которые договорились бы нажать вместе роковые кнопки. Если бы даже ключи были только у нас четверых, катастрофы все равно нельзя было бы избежать: ключи можно выкрасть либо потерять.
Чтобы исключить такую возможность, дверь в ЦПУ открывается лишь в момент нахождения дежурного офицера, для всех остальных она остается неприступной. Система проста: когда перед дверью появляется кто-то, его видит на телеэкране незримый наблюдатель, который и решает, впускать его или нет.
— Но давай предположим, — сказал я сегодня Икс-107, — что мы вдвоем сговорились нажать на кнопки. Скажем, не выдержали этого постоянного напряжения, сдали нервы. Что бы произошло? Кто помешал бы нам развязать ядерную войну?
Икс-107 не успел ответить, так как его опередил женский радиоголос:
Не беспокойтесь! На седьмом уровне есть высшая инстанция, принимающая решения, и там есть кнопка, которая связывает ЦПУ с ракетными базами. Эта мера безопасности как раз рассчитана на случай, о котором говорит Икс-127.
Вот видишь, — сказал Икс-107, — надеюсь, ты доволен ответом. У нас совершенно надежная система.
Настолько надежная, — заметил я — что, боюсь, нам даже не удастся незаметно сойти с ума, не так ли, мисс Радио?
Радио промолчало. Мы принялись рассуждать о том, почему на этот раз оно не ответило. Могло быть несколько причин. Может быть, женщина утратила интерес к нашему разговору и отключилась. Может быть, продолжала слушать, но не сочла нужным отвечать.
Икс-107 утверждал, что она выключила микрофон, я — что она не хотела говорить. По его мнению, в разговор она вмешивается довольно редко, а когда делает это, у нее всегда наготове адекватный ответ, это означает, что подслушивание ведется эпизодически. Я же считал, что наши разговоры прослушиваются постоянно, но женщина, вероятно, имеет право отвечать лишь на определенные вопросы. Никто из нас не мог доказать свою правоту. И тогда я вспомнил, что уже упоминал как-то о радио в своем дневнике: может, удастся почерпнуть оттуда что-нибудь полезное? Впервые мой дневник представлял и практическую ценность…
Упоминание о радио я нашел в записи от 23 марта. Тогда я вслух выразил недоумение, почему именно меня сделали пусковиком. Я прочитал этот фрагмент Икс-107 и когда добрался до слова «пусковой», со стороны потолка послышался легкий щелчок. Я замолчал, взглянул на радио, затем на Икс-107. Он улыбнулся и кивнул, давая понять, что тоже слышал этот звук. Мы помолчали — никакой реакции не последовало.
Неожиданно Икс-107 крикнул:
— Пуск!
На потолке опять щелкнуло. И снова мы тщетно ждали голоса…