Седьмые Врата
Шрифт:
Альфред смотрел на детей, толкающихся вокруг него, просящих горсточки семени травы, которую на Арианусе он бросил бы птицам.
Его глаза наполнились слезами, и тем самым напомнили ему о вопросе. Он обратился к Бальтазару, который стоял рядом, наблюдая каждое магическое движение Альфреда, почти как голодающий, для которого магия была пищей.
Некромант, уступив настойчивой просьбе Альфреда, тоже съел небольшое количество зерен и выглядел теперь получше, хотя воскрешение надежды, вероятно, считал более важным для перемен к лучшему, чем потребление неаппетитного теста кэйрн-травы.
– Сейчас, как мне кажется, у вас достаточно воды. В прошлый раз, когда я был здесь, было по-другому, – отметил Альфред.
Бальтазар кивнул.
– Если вы помните, недалеко отсюда находится один из колоссов. Их сила угасла почти полностью. Но, совершенно внезапно, это случилось не слишком давно, магия вернулась к жизни.
Альфред просиял.
– Действительно? И вы не догадываетесь, почему это произошло?
– В этом мире ничего не могло измениться. Я могу только предположить, что произошли какие-то перемены в других мирах.
– О, да! Вы правы! – Альфреда переполнял энтузиазм. – Кикси-Винси… И цитадели на Приане… Они теперь работают!..
– Почему же, это означает «для вас – ничего», – холодно закончил Бальтазар. – Слишком поздно для перемен. Предположим, снова станет тепло, предположим, что лед, который сковал этот мир, начнет таять. Мы снова обретем воду. Но пройдет много, много периодов, прежде чем этот мир мертвых снова оживет. И к тому времени здесь не останется больше живых. Одни мертвые будут править Абаррахом.
– Вы настроены, чтобы уехать, – предположил Альфред в волнении.
– Или погибнуть, пытаясь, – мрачно произнес Бальтазар. – Можете ли вы предвидеть, какое будущее ждет нас и наших детей, здесь, на Абаррахе?
Альфред не смог бы ответить на этот вопрос. Он уже значительно умножил количество пищи. Бальтазар принял ее и ушел, чтобы накормить своих людей.
– Я не могу укорять их за желание уехать, – спокойно сказал Альфред. – Я тоже очень хочу уехать. Просто ужасно хочу, и именно сейчас. Но я прекрасно знаю, что случится, когда эти сартаны появятся в других мирах. Это только вопрос времени, прежде чем они приступят к установлению нового порядка, разрушая жизнь меншей.
– Они – лишь жалко выглядящая кучка людей, – сказал Эпло.
Альфред, не сообразив, что говорит вслух, подскочил, услышав его голос. А может, он и не говорил вслух. Эпло всегда был способен читать его мысли.
– Ты прав, – появился Эпло. – Эти сартаны пока слабы, но как только они перестанут использовать свою магию для выживания, их мощь возрастет. Они обретут силу.
– А еще здесь ваши люди, – Альфред поглядел на спящую Мейрит. Собака охраняла, лежа рядом с ней и грозно рычала на всякого, кто оказывался поблизости.
– Если они вырвутся из Лабиринта и придут в миры, кто может сказать, что случится? Патрины всосали ненависть с молоком матерей, и кто может упрекнуть их за это?
Альфред начал дрожать. Он выронил пищу, прижал руки к воспаленным глазам.
– Я вижу, как это случается снова! Конкуренция, войны, смертельное противостояние. Они вовлекают в свои затеи невинные жертвы, которые погибают неизвестно ради чего… Весь … Все кончается катастрофой!
Последний взрыв эмоций Альфреда вырвался в крик. Оглядевшись, он столкнулся взглядом с блестящими черными глазами некроманта, пристально следящими за ним. Бальтазар вернулся. У Альфреда появилось внезапное, странное впечатление, что некромант следовал за каждым завихрением и поворотом его мыслей. Бальтазар видел то, что видел Альфред, разделил его видение, которое вызвало этот отчаянный крик.
– Я покину Абаррах, – сказал Бальтазар Альфреду мягко. Вы не сможете остановить меня.
Альфред, поколебленный и встревоженный, был вынужден прекратить магическую работу. У него сейчас не хватило бы силы даже для того, чтобы плеснуть в лицо ледяной воды в знойный летний полдень.
– Это было ошибкой – прибыть сюда, – пробормотал он.
– Но если не мы, они все умрут, – бесстрастно заметил наблюдатель-Эпло.
– Возможно, это было бы лучше. – Альфред пристально смотрел на его большие, с широкими костями запястья; стройные, сужающиеся пальцы, изящные, изящные… И способные к порождению такого большого вреда. Он мог бы использовать их для доброго тоже, но в настоящее время он не был в состоянии видеть это.
– Это было бы лучше для меншей, если все мы умерли.
– Если бы их 'боги' оставили их, ты это имеешь в виду?
– Боги! – повторил Альфред с презрением. – Поработители, – ближе к истине. Я бы с радостью избавил вселенную от нас и нашей порочной 'мощи'!
– Знаешь ли, мой друг, – голос Эпло стал проникновенным, – в том, что ты говоришь, может быть кое-какой смысл…
– Где может быть? – Альфред был поражен. Он пролепетал, блуждая далеко в своих мыслях, не ожидая, чтобы поразить что-нибудь. – А что именно я говорил?
– Не переживай об этом. Ступай и делай что-нибудь полезное.
– Ты можешь что-то посоветовать? – спросил Альфред кротко.
– Например, ты мог бы разузнать, что разведчики Бальтазара сообщают ему, – сухо предложил Эпло. – Или ты даже не заметил, что они вернулись?
Альфред не обратил внимания, на самом деле. Его голова подрагивала, также как и дергалось все тело.
Он увидел сартанов, прибывших с сообщениями, около входа пещеры. Одного Бальтазар послал с каким-то поручением назад.
Бальтазар принес молодой женщине пищу. Она ела, как едят очень голодные люди, но, глотая еду, говорила с ним, их беседа происходила тихо, но очень бурно.
Альфред начал было вставать, но поскользнулся на рассыпанных семенах кэйрн-травы и снова уселся.
– Оставайся здесь, – сказал Эпло. Он отдал собаке тихую команду.
Животное неторопливо поднялось на ноги. Тихонько приблизившись к Бальтазару, собака плюхнулась к его ногам.
– Он посылает ее, чтобы осмотреть судно. Он собирается попробовать захватить его, – сообщил Эпло, послушав при помощи ушей собаки.