Седрик. 11

Лавров Борис

– Кто-нибудь хочет что-то сказать?
– отходя в сторону, тихо спросил Джулиан.

Я потёр виски. Сказать можно было много чего, но мне не хотелось впустую расходовать слова. Мы все и так знаем, что именно я хочу сказать. Все хотим сказать одно и то же. Произносить это вслух - лишний раз бередить свежую рану.

– Он умер как герой, - коротко сказал Падди, глядя прямо на тело.

– Он умер, защищая меня, - против своей воли добавил я.
– Я... Не подведу его.

Мне очень хотелось верить, что так оно и будет, но смерть друга очень сильно пошатнула мою веру в себя и свои силы. Желание мстить Кервагу или Марлингу, решимость, желание действовать сменялись апатией

и сонной депрессией. То, что наши, пусть и навязанные, и местами трудные или страшные, но всё-таки волшебные приключения в одночасье сменились жестокой реальностью - всё это заставляло сомневаться в себе. Я молился только об одном: чтобы ни Джулиан, ни кто-нибудь ещё из магов не стал сейчас подбадривать меня, обнадёживать или - ещё хуже - обещать свою помощь.

Но они молчали. О чём думали сейчас они - сказать было сложно. Джулиан и Роман, скорее всего, корили себя за случившееся. Саймонсы? Я слишком мало знал их, что одного, что второго, чтобы сказать что-то определённо.

Эрик Саймонс, по какой-то странной иронии, заговорил именно в этот момент.

– Я не знал вашего друга, - начал он. Все удивлённо посмотрели на него - даже Саймон Саймонс. А тот продолжал, будто бы и не замечая этого.

– Но такая смерть - в бою, защищая другого - во все времена считалась самой достойной смертью. И... Где бы он сейчас не был, как бы не выглядело или не называлось место, в которое он ушёл - там никто не назовёт его трусом, не обвинит в том, что он подвёл друзей. Я очень жалею об одном - что не узнал его получше, пока мог это сделать. Больше мне сказать нечего.

На пустыре снова воцарилось молчание.

– Я поджигаю, - почувствовав, что пауза затянулась, оповестил нас Роман. В его руке снова появился тот самый меч, который я видел вчера; миг - и на его кончике пылает пламя. Когда мистер Роман поднёс огонь к краю сооружения, я ощутил, что присутствую при чём-то очень сакральном, почти языческом. Ветки вспыхнули неожиданно жарко - настолько, что весь пустырь окрасился в багровый от отсветов пламени, будто при закате. Был ли огонь каким-то магическим, или просто так совпало - я не знал и это меня не интересовало. Тело Динго начало гореть в этом огне, но я не чувствовал ни запаха горящей плоти, ни чего-то отвратительного - только печальное и величественное зрелище.

– Прощай, Дик, - прошептал я.

– Прощай, - повторил за мной Австралиец.
– Может, ещё и увидимся. Я...

– Я не могу на это смотреть, - пробормотала Айлин, закрывая глаза.
– Почему мы не похоронили его в земле?

– Так надо, - отозвался Австралиец.
– Это правильно. Он заслужил это.

Странно, подумал я. Сейчас Австралиец стоял рядом с Айлин, а до её фразы находился слева от меня. Но я совершенно не заметил, когда он подошёл к ней. Посмотрев направо, я не увидел никого, и даже снег там, где (как мне казалось) стоял Австралиец, не был примят. Я замер.

– Он только что был тут, - медленно сказал я, понимая, что только что увидел.

– Прости?..
– непонимающе посмотрел на меня Австралиец (на этот раз - настоящий).

– Он был тут. Динго. Я не знаю, как, но я увидел его, на пару секунд. Он стоял рядом и выглядел как ты. Попрощался и сказал, что мы ещё можем увидеться.

– Можем?
– резко воспрянула Айлин.
– А мы можем?

– Думаю, он имел в виду - когда вы окажетесь там же, где он сейчас, - мягко пояснил Джулиан.
– Так иногда бывает. Умершим - особенно если они покинули наш мир так, как это сделал ваш друг - дают посетить собственные похороны, незримо попрощаться с близкими людьми. И иногда - очень редко - их даже бывает видно, как сейчас. Думаю, он всё ещё здесь, но мы его не видим и не слышим.

– А ты?
– Падди посмотрел на него.
– Сам же вчера говорил, какой ты сильный волшебник. Неужели не можешь сделать так, чтобы его было видно? Хотя бы ненадолго, на пару минут!

– Увы, - Джулиан отрицательно помотал головой.
– Я волшебник, конечно, но я всё-таки человек. А подобные вещи находятся в ведении совсем иных существ, нежели люди. Но... Он ещё здесь, и, я почти уверен, что он будет здесь до тех пор, пока не погаснет пламя. Говорите - он наверняка слышит вас.

– Динго, - я еле сдержался, чтобы не выкрикнуть его имя.
– Дик, я... Не знаю, как благодарить тебя за то, что ты сделал. Ты спас мне жизнь. Умер за меня. Обещаю, я доведу эту Игру до конца и не дам умереть кому-нибудь ещё. Я прослежу за тем, чтобы все, кто виновен в этом - получили по заслугам.

Остальные тоже говорили что-то, но я не слышал их слов. Я судорожно пытался прислушаться к треску пламени, отчаянно и почти безнадёжно надеясь разобрать в нём ещё хоть фразу, хоть слово от Динго. Мне казалось, что, сделай я это - и будет сказано самое главное, то, что укажет мне правильный путь, позволит понять то, что в ином случае наверняка ускользнёт от меня... И я вслушивался в звук ревущего пламени, что пожирало тело моего друга.

Но пламя ревело молча.

V.

В жарком огне уже невозможно было рассмотреть тело Динго - только смутный темнеющий силуэт. Запаха тоже не было - только душный, сухой воздух, как в сауне. Я смотрел на огонь, слушал, как он шумит, и понимал, что ничего не выйдет. Мне и так дали удивительно редкий шанс - ещё раз увидеть друга после его смерти, ещё раз услышать его голос. Мне, не остальным и даже не Австралийцу. Может, он бы тоже увидел его в этот момент, если бы смотрел в эту сторону - а может, такой подарок судьба сделала лично мне. Я не знал. Но до меня медленно доходило осознание того, что подавляющему большинству людей не дано и этого. Грех жаловаться!

– Прощай, - снова повторил я.
– Жди меня. Я не буду специально торопиться к тебе, но... надеюсь оказаться там же, где сейчас ты.

Удивительно, но всё это словно вдохнуло в меня новые силы. Нет, никуда не ушли грусть, тоска по другу, но теперь это вызывало у меня не депрессию, а желание действовать. В конце концов, он сделал это для того, чтобы мы могли достигнуть своей цели. А мы уже и так потеряли много времени в бездействии. Хотя теперь я убедился, что паранойя мистера Романа была вполне оправдана, но... Уж рассказать-то он нам мог побольше! И о второй команде, и об этом самом Керваге, будь он неладен. Да много о чём! И теперь я задумался о том, чего же ещё я не знаю - и что мне предстоит выпытать из Джулиана и других магов в самое ближайшее время. В голове даже мелькнула совсем уж неподходящая для траурной обстановки мысль о том, что Саймонс хорошо подходит на роль жертвы подобного допроса - он ведь любит поговорить.

Остальные тоже уже молчали и так же неподвижно стояли, глядя на огонь. Тот постепенно гас, и я смог увидеть, что тело Динго сгорело в его жаре дотла - буквально. Перед нами была куча тлеющего пепла. При этом я мог легко различить, где пепел от веток - а где... Останки друга. Видимо, без магии всё же не обошлось, подумал я.

Зашипев в последний раз и выпустив кучу дыма, пламя погасло. Джулиан взмахнул рукой - и порыв ветра подхватил пепел, ровной полоской унося его к небесам. Мы постояли ещё пару минут, глядя, как он развеивается.