Сегодня и всегда
Шрифт:
Нат, друг и поклонник Клео, семья которого владела крупным – на двадцать номеров – отелем в Голуэй, переходившим из поколения в поколение, говорил, что не надеется убедить свою мать, будто отель нуждается в инвестициях.
– Она говорит, что существует определенный лимит, и мы не можем вложить в реконструкцию больше денег, чем он предполагает. А если такое случится, нам придется поднять плату за проживание, и тогда постоянные гости не захотят приезжать к нам, – хмуро заметил Нат. – Я пытаюсь доказать ей, что скупиться нельзя и стоит вложить вдело большие деньги, чтобы в конце концов не потерять отель, но она не желает слушать. Вот и скажи: что же мне делать?
Клео пожала плечами, что означало: «Не спрашивай меня, ты же знаешь, и моя семья тоже не хочет слушать меня».
Клео была младшей в семье и в двадцать три года считалась все еще ребенком.
Барни и Джейсон не интересовались отелем, за исключением финансовой стороны. Достигнув двадцатипятилетия, каждый из братьев получал десять процентов от стоимости бизнеса. Клео была уверена, что отец намеренно ждал, когда братьям исполнится двадцать пять, так как они оба были слишком безрассудными, когда дело касалось денег.
И отец, и мать надеялись, что с возрастом их сыновья станут достаточно разумными, чтобы серьезно подумать о будущем отеля.
– Двадцать пять – это смешно, это так же далеко, как викторианская эпоха, – сказала Клео (тогда ей стукнуло двадцать один), услышав об этом плане в первый раз и поняв, что она недостаточно взрослая, чтобы участвовать в деле.
– Это возраст возмужания, – настаивал отец.
– Во времена Джейн Остин, возможно, – хмыкнула Клео. Как ее братья смеют не понимать, что она уже давно выросла?! Нет, этому надо положить конец! Папе придется выслушать ее. Это нелепо – не дать ей ее долю сейчас, когда она готова внести свою лепту в семейный бизнес. Она прошла хороший тренинг, знает, что нужно делать, страстно хочет сделать то, что может…
– Вы собираетесь купить эти журналы или решили стоять здесь как экспонат Музея восковых фигур? – спросил продавец газетного киоска.
Клео так глубоко ушла в свои мысли, размечтавшись о том, как все члены ее семьи внимают каждому ее слову, словно она изрекает бесспорные истины, что даже не заметила, как давно стоит она перед прилавком киоска, прижав журналы к груди.
– Извините, – сказала она и… улыбнулась. Никто не мог устоять перед этой улыбкой, на щеках возникали ямочки, а глаза излучали свет. Если Клео и была из того сорта девушек, которые с поразительным постоянством влипают во всякие неприятности (во всяком случае, так она утверждала, жалуясь своей лучшей подруге Триш), она могла мгновенно разрешить любое недоразумение благодаря своей сияющей улыбке.
Лицо продавца тут же расплылось в ответной улыбке, он взял выбранные ею журналы, чтобы сканировать цену. Перед ним была красивая и вежливая девушка, непохожая на тех пустышек, которые забегали, чтобы быстро полистать журналы и, отыскав сексуальные места, зачитать вслух, смеясь и хихикая. А потом, не сказав ни слова благодарности, убежать, купив разве что пакетик чипсов.
– Спасибо. – Взяв сдачу и журналы, Клео отвернулась, дабы не видеть соблазнительные плитки шоколада. Шоколад – это зло, особенно белый шоколад «Нестле», который так и таял во рту и обволакивал твой желудок, прежде чем отложиться на талии.
Триш ждала подругу на перекрестке. Переминаясь с ноги на ногу, надвинув на лоб красную вязаную шапочку и закутавшись в дубленку из искусственной замши, она с остервенением дула на замерзшие ладони. «Брр… до чего же холодно!»
– Что это у тебя? – спросила Триш, кивая на журналы в руках Клео, когда они стояли в ожидании зеленого света светофора.
– Журналы по дизайну интерьера, – пояснила Клео, думая, что хорошо бы до дождя добраться до дома. У нее не было с собой ни зонтика, ни шляпы на голову. Ее волосы вились от природы, и все бы ничего… но стоило им намокнуть под дождем, и она становилась, похожа черт знает на кого…
– Лучше бы купила парочку гламурных журналов со сплетнями о кинозвездах, – проговорила Триш. – Мне нравится рассматривать фотографии звезд без грима, ретуши, с целлюлитом, с сигаретой в руках.
Триш только что бросила курить и очень любила смотреть на других людей, которые выглядели нездорово с сигаретой в руках. «Это мне помогает, – говорила она, стиснув зубы и пережевывая очередную жвачку. – Я верю, что приняла правильное решение».
– Кому нужны эти журналы? – фыркнула в ответ Клео. – Там полно разных диет и советов типа «Сделайте то, сделайте это – и будете выглядеть как Дженнифер Лопес». Но все это подразумевает большие деньги, которых у нас нет. Ну и еще как похудеть до шестого размера, – добавила Клео.
Загорелся зеленый свет, и девушки поторопились перейти дорогу к пабу «Шеперд», где часами любили просиживать в те времена, когда учились в колледже.
– Мы могли бы похудеть до шестого размера, если бы захотели, – вздохнула Триш.
– Ну, если бы прекратили, есть и удалили некоторые из жизненно важных органов, тогда да, это было бы возможно. – Клео толкнула вращающуюся дверь паба, и в ту же секунду на них пахнуло приятным теплом.
– Почему ты такая сердитая? – поинтересовалась Триш, когда они нашли укромный уголок и заказали два кофе.
– Я отказалась от работы в Донеголе.
– Не может быть!
– Да. – Клео сама с трудом верила в это. Правда, это была не та работа, которую она искала – помощник менеджера в скромном отеле «Килбегган-Касл», расположенном в красивой части Донегола, – однако это было первое реальное предложение. И она сказала «нет». Наверное, она сошла с ума.
Ясно, что хозяин «Килбегган-Касл» думал именно так.
– Но вы же хотели и были так заинтересованы… – раздраженно прокомментировал он, когда она, получив по почте приглашение на работу, позвонила ему и отказалась.
– Мне очень жаль, – ответила Клео. – Я не хотела отнимать у вас время.
– Но вы уже сделали это, – пробурчал он.
– Не специально, поверьте, – промямлила она. – Просто кое-что неожиданно изменилось. Вы знаете, что моя семья владеет своим отелем? Так вот, я все же решила остаться дома и работать в семейном бизнесе.
– Да, знаю, время сейчас трудное и спрос падает, – сказал мужчина. – Мы тоже ощущаем спад, люди боятся летать. Я думаю, что и ваша семья испытывает те же трудности. Что тут можно сказать? – Он вздохнул. – Не исключено, что мы с вами еще когда-нибудь пересечемся, а пока желаю вам всяческих успехов. Вы произвели на всех нас большое впечатление, мисс Мейлин.