Сегодня и всегда
Шрифт:
– Не подумай, что я в чем-то виню тебя, когда говорю это, – заверяла Лорна с неизбежностью грома, следующего за молнией. – Но, Боже мой, как это, должно быть, трудно – уходить каждый день на работу! Ты так много пропускаешь в жизни своих девочек. Как-то на днях я читала в одном журнале статью воспитательницы детского сада, так вот она признается, что они иногда лгут матерям. Представляете?
– Лгут в чем? – спросила Мел, готовясь к битве.
– Ну, например, рассказывая о том, когда малыш сделал свои первые шаги, или еще о чем-то, – возбужденно продолжала Лорна. – Допустим, они говорят, что ребенок вот-вот начнет ходить, так что когда он делает это дома, родители думают, что они свидетели его первых шагов. А на самом деле он уже давно пошел, а они упустили этот момент. Это так печально. – Она с улыбкой повернулась к Мел. – Бедные женщины, сколько же им приходится выдержать! – вздохнула она. – Но это стоит того. Дети стоят того.
– Совершенно верно, – кивнула Кэролайн.
– Ты умница! – горячо воскликнула Вал.
В голове Мел быстро пронеслось все, что она хотела бы сказать Лорне, но она подумала, что лучше промолчать.
Разговор теперь крутился вокруг сплетен по поводу одной их общей приятельницы, которая готовилась выйти замуж во второй раз и устроить свадьбу, о которой мечтала. И не где-нибудь, а на Голд-Коаст в Австралии. Пока другие говорили, как бы они хотели присутствовать, но… увы, Мел испытывала чувство крайнего недовольства собой, которое не могло исправить даже бессчетное количество коктейлей.
Уколы Лорны ранили ее каждый раз по одной простой причине: Мел чувствовала, что Лорна права. Но если бы Лорна могла быть более деликатной!
Эйдриан уже почти спал, когда Мел скользнула под одеяло рядом с ним. Шел первый час ночи, и она чувствовала себя смертельно усталой. К тому же ее угнетала мысль, что оставалось спать всего пять часов.
– Хорошо провели время? – пробурчал Эйдриан, пытаясь подсунуть руку под ее спину.
Мел приютилась в его объятиях. Отопление было отключено, и она продрогла. Эйдриан был всегда такой теплый, у них даже существовала шутка, что если ему достаточно простыни и тонкого пледа, то ей необходимы оделяло с подогревом и теплая фланелевая рубашка.
– Все было… прекрасно, – проговорила она, стараясь удобнее устроиться рядом с ним. Но это была ложь.
Лорна убеждала всех продолжить веселье в ночном клубе, когда Мел, окончательно измученная, поднялась, чтобы уйти.
– Ты какая-то дикая! – выговаривала ей подвыпившая Лорна обвинительным тоном, пока Мел надевала пальто и проверяла, достаточно ли у нее денег, чтобы добраться до станции на такси. – Что с тобой случилось? Или тебе так надоели друзья, что жаль на них времени?
Обуреваемая чувством вины, не покидавшим ее весь этот вечер из-за того, что она не в состоянии встречаться с подругами чаще, чем пару раз в году, Мелани не выдержала и взорвалась:
– У меня работа, Лорна, работа, где я обязана каждый день выдавать результат. И потом, когда я возвращаюсь домой, то меня ждет вся та домашняя работа, которую ты делаешь в течение дня, а я должна сделать за пятнадцать минут. Поэтому прости, если я не готова провести с вами всю ночь, но если я задержусь, я вообще не смогу лечь, так как нужно будет вести детей в детский сад. Моя работа не может ждать, как шопинг или стирка, я сама себе не хозяйка.
Она была несправедлива, но ей было все равно. Лорна тоже несправедлива по отношению к Мел: попробовала бы сама, а потом уж говорила.
– И если ты находишь мое общество таким скучным, – продолжала Мел, – подумай, прежде чем звонить мне, когда захочешь рассказать об очередной вечеринке, где ты напилась, или о разборках между учителями и родителями. У меня нет времени на подобные разговоры. Я так занята, что, как ты сказала, пропускаю важнейшие моменты в жизни собственных детей!
Она ушла, оставив Кэролайн, Лорну и Вал сидеть с открытыми ртами. Пока Мелани ехала в такси на станцию, она ругала себя за то, что позволила Лорне спровоцировать себя. Что за проклятый язык! Дело даже не в том, что она набросилась на Лорну, об этом она скоро забудет. Но вот обидеть Кэролайн она никак не хотела. Кэролайн – настоящий друг, и сейчас она, скорее всего, думает, что Мел одна из тех истеричных бизнесвумен, которые смотрят сверху вниз на неработающих женщин. Господи, до чего же все это ужасно!
– Как Кэролайн? – спросил Эйдриан.
– В порядке, – отозвалась Мел. Зачем докучать мужу подробным рассказом?
– Мы скучали по тебе, дорогая, – вздохнул Эйдриан, и она ощутила его теплое дыхание на своем затылке.
– Я тоже, – искренне проговорила она. – Давай спать, любимый, прости, что разбудила тебя.
– Я все равно не заснул бы, пока ты не пришла, – отвечал он.
Мел улыбнулась в темноте. И, свернувшись калачиком, устроилась в изгибе его тела. Ей повезло, что у нее такой муж, как Эйдриан. Он говорит, что любит ее и скучает по ней. Не многие мужчины способны на такое. Эйдриан утверждает, что они составляют хорошую команду и вместе преодолеют все трудности. Это обнадеживало – плохие времена пройдут и уступят дорогу лучшим.
На следующий день Мел позвонила Кэролайн только после ленча, зная, что к этому времени ее подруга вернется домой после школы и обязательной пробежки по магазинам.
В первый раз за годы их дружбы тон Кэролайн был до неузнаваемости холодным.
– Ты не должна была так резко разговаривать с Лорной, – бросила она.
Мел, сидя за своим столом, потерла усталое лицо. Она не выспалась и сейчас, как ни старалась, не могла вспомнить, что же хотела сказать.
– Лорне пришлось сделать непростой выбор между работой и воспитанием детей. Она отказалась от карьеры, но это вовсе не означает, что она не достойна уважения, – продолжала Кэролайн. – Нас часто спрашивают: «Чем вы занимаетесь?» – и сразу теряют интерес, когда ты говоришь, что сидишь дома с детьми. Неприятно, когда мужчина поступает так, но когда женщина – это уж слишком! Я думала, Мел, ты понимаешь, почему я бросила работу. Я просто не могла допустить, чтобы кто-то другой воспитывал моих детей. Если бы я знала тогда, что ты станешь презирать меня за это, я бы перестала общаться с тобой. У меня появилось много новых подруг, находящихся в том же положении, что и я, так что я не собираюсь цепляться за тебя только из-за того, что мы сидели в офисе друг против друга и дружно ругали нашего босса.
– Не говори так, Кэрол! – взмолилась Мел. – Я не имела в виду ничего подобного, ты же знаешь. И конечно, я не презираю тебя. Просто, – она горько улыбнулась, – я встала не с той ноги. – Почему Кэролайн не понимает, что работающие женщины, такие как Мел, чувствуют, когда те, кто сидит дома, как Лорна, смотрят на них свысока? – Я бы и сама очень хотела сидеть дома со своими девочками, – произнесла она и замолчала. Так. Она проговорилась. Нечаянно сказала то, что таилось в ее душе и что она только сейчас осознала сама. Да, она хотела бы не ходить на работу, хотела бы сама воспитывать Сару и Кэрри. Она устала от той жизни, которую вела, устала от постоянной спешки, в результате которой не получается ничего хорошего. «Как белка в колесе», – подумала Мел и глубоко вздохнула…
– Я прекрасно понимаю, что ты имеешь в виду, – с легким сарказмом в голосе ответила Кэролайн. – Ты бы хотела слоняться целый день по дому – наверное, именно так ты представляешь себе это? Но ты ошибаешься. Это вовсе не хождение по магазинам и бесконечные беседы с подругами за чашечкой кофе, а потом маленькие постирушки и глажка между передачами Опры. [2] Это чертовски скучно и тяжело.
– Я знаю, – прервала Мел. – Ты неправильно поняла меня…
– Ты думаешь, я не помню, что значит иметь интересную работу и общество людей, которые интересны тебе? Что значит зарабатывать свои собственные деньги и полностью реализовывать свои таланты? – Голос Кэролайн дрожал. – А сейчас я просто домохозяйка, мужнина жена, и могу только мечтать о независимости, а главное, никто не уважает женщину в подобном положении. Грэм шутит, что я ас домашней работы, но если это и так, все равно такую работу никто не ценит. Я думала, ты понимаешь это, как и то, как приятно для меня, общаясь с тобой, снова прикоснуться к миру, который пришлось оставить, и вспомнить, как это было… Но вижу, я ошиблась. Ты смотришь на меня как…
2
Ведущая популярного ток-шоу Опра Уинфри.