Сегодня и всегда
Шрифт:
Клео и ее братья никогда не ходили ни в ясли, ни в детский сад. Их детским садом был отель. Кто-то всегда был рядом, чтобы присмотреть за ними. С малых лет Клео с удовольствием помогала убирать комнаты гостей, а потом у нее появилась своя собственная желтая щетка и собственная бутылка с разбрызгивателем. Она думала, что если у нее когда-нибудь появятся дети, они тоже будут играть в отеле, пока она работает; будут учиться, правильно застилать постель и наблюдать, как шеф-повар с невероятной легкостью готовит двадцать четыре завтрака за рекордно короткое время.
Это был интересный способ воспитания детей. «Мы, дети, играли бы в отеле», – решила Клео. Она хотела, чтобы они делали свои первые шаги в такой же обстановке любви и добра, как и она. Конечно, до этого еще годы и годы, и сначала нужно выйти замуж. Это дело серьезное, тут спешка ни к чему. И первый попавшийся парень ей не нужен. Ей нужен один-единственный. Красивый… И обязательно высокий, чтобы она не смотрела на него сверху вниз. Невысоких мужчин нисколько не смущал ее рост, но Клео не решилась бы выйти куда-то с мужчиной ниже ее ростом.
Лорен был выше среднего роста, с кожей оливкового цвета и потрясающе красивыми серыми глазами. И этот его акцент… Стоило ему сказать: «Ты такая сексуальная, Клео-оу» – с такой роскошной прованской медлительностью, как она тут же таяла.
Когда Клео добралась до дома, ее влажные волосы вились мелким бесом. Шляпа, да, ей нужно купить новую шляпу, старую она где-то посеяла. Начинающей бизнес-леди нужно выглядеть соответствующе.
А она и была юной бизнесвумен, из тех, что могли запросто подцепить красивого парня с неподражаемым акцентом. С этой ободряющей мыслью в голове Клео подошла к двери и сделала так, как ее учила миссис О'Флэрти на своих лекциях: «Представьте, что вы гость, который прибыл в отель, и посмотрите на все его глазами». Клео остановилась и попыталась увидеть отель беспристрастным взглядом.
Цветы, которым полагалось стоять всего один день, все еще стояли на большом столе холла, и было абсолютно очевидно, что никто не потрудился сменить воду. Мутная, темно-зеленая, как вода из заросшего пруда, она распространяла запах болотной гнили. Подушки на двух больших креслах перед камином все еще хранили вмятины, после того как кто-то сидел на них, а газета так и осталась лежать в углу одного из кресел. Хуже того, дверь в коридор, выходивший в сад, была открыта, пропуская холодный ветер и запах еды из кухни.
Клео не нужно было напрягать свое воображение, чтобы представить реакцию гостя, который, путешествуя холодным вечером, забрел в «Уиллоу», надеясь найти тепло и гостеприимство, и увидел все это.
До поступления в колледж, до знакомства во время летней практики с другими отелями Клео думала, что их отель самый лучший из всех. Гудящие водопроводные трубы, гигантские бутыли горячей воды в номерах зимой, красивые ковры с похожими на бумагу тонкими краями были непременной принадлежностью старого отеля. Безусловно, очарованию «Уиллоу» во многом способствовали, отношение к отелю ее родителей, которые всю душу вкладывали в дело, шарм, который значил больше, чем любая современная мебель или толстые ковры. Личное обаяние Гарри Мейлина было столь же существенной частью успеха «Уиллоу», как и ощущение исчезающей элегантности, чего не встретишь в мире современных отелей. Но баланс между обаянием отца и состоянием отеля явно нарушился.
Сейчас Клео видела «Уиллоу» другими глазами. Отель устарел, пришел в полный упадок. И нуждался в срочном обновлении.
– Привет! – поздоровалась Клео, входя в пустой холл.
Тамара, работавшая администратором на почасовой основе, просунула голову в полузакрытую дверь офиса, дверь, которая, как предполагалось, никогда не должна быть закрыта. Миниатюрная блондинка, как и ее старшая сестра Сондра, Тамара не очень-то жаловала Клео, потому что Клео была из тех людей, кто не может сидеть, сложа руки. Тамара, напротив, любила спокойно посидеть и, не дай Бог, не делать ничего, что ей не нравилось. При этом больше всего она любила заниматься своими ногтями. Наращивание ногтей стоило очень дорого, поэтому ей пришлось отказаться от этой столь популярной процедуры, и она упорно трудилась, доводя свои ногти до кондиции. «Вы должны втирать средство для укрепления ногтей ежечасно».
– А, привет, – пробурчала она, не поднимаясь с места, и продолжила внимательно изучать статью в журнале, стараясь не капнуть на страницу маслом для ногтей.
Клео досчитала до десяти. Затем до двадцати, чтобы совсем успокоиться.
Тамара, как ей казалось, абсолютно не подходила для работы администратора, даже при том, что «она почти наша», как говорил Барни.
В целях сохранения традиции семейного бизнеса место администратора на почасовой основе занимала Сондра, жена Барни, но сейчас, когда она была в положении, работа перешла к ее сестре.
Клео предпочла бы нанять кого-то другого, но, увы, семья была на первом месте.
– Тамара очень расстроена тем, что потеряла работу в салоне, – говорил Барни. – А чтобы стоять за конторкой администратора, не нужен какой-то особенный опыт.
Именно после этого, как решила Клео, ее отношения с братьями ухудшились. Они не понимали элементарных вещей, которые касались управления отелем. Послушать Барни, так каждый идиот, способный выговорить: «Чем могу вам помочь?» – может с успехом работать в отеле.
– Где все, Тамара? – громко спросила Клео, чтобы Тамара могла услышать ее через приоткрытую дверь.
– Твоя мама на кухне, а отца нет дома.
«И никого за стойкой», – подумала Клео. Отец не мог позволить себе нанять администратора на полный рабочий день. Тамара занимала это место в те часы, когда Гарри и Шейла были заняты другими делами.
Клео направилась к двери, которая отделяла ресепшен от кухни, когда зазвонил телефон.
После пятого звонка Тамара подняла трубку.
– Хэлло. Отель «Уиллоу», чем могу помочь вам? – проворковала она тем особенным тоном, который употребляла для телефонных разговоров и для бесед с богатыми клиентами.
«Тамара должна уйти, – подумала Клео, – и не важно, родственница она или нет».
Шейла, мать Клео, сидела в маленьком алькове на кухне, куда была втиснута старая церковная скамья с множеством подушек. Сотрудники, занятые готовкой и обслуживанием клиентов, могли передохнуть здесь и выпить чашку чая, никому не мешая. Скамья была из старого дуба, а подушки выглядели как многоцветные безделушки, выставленные напоказ. Наверху лежали старые подушки из выгоревшего розового бархата, подушка в виде валика стерлась до неузнаваемости; рядом высилась горка гобеленовых подушек и маленьких туалетных подушечек – все старые и потрепанные. Все они когда-то украшали комнаты отеля, а теперь заканчивали свою жизнь на кухне, так как слишком износились, чтобы радовать гостей. Маленький карточный столик, покрытый пестрой клеенкой, стоял перед скамьей. Здесь Клео часто делала свои домашние задания, терпеливо решая математические примеры и заучивая спряжение французских глаголов, пока ее родители вертелись, успевая и убраться, и приготовить еду.