Сегодня – позавчера. Испытание временем
Шрифт:
Опять обвёл толпу тактическим прицелом забрала шлема.
– Кто принял правильное решение – два шага вперёд! Кто принял неверное решение – на колени, руки – за голову. Освободить затылок для внесения профилактической прививки высокотемпературной боевой плазмой!
Может, это и не верно – не оставить им выбора. Может, я и ошибаюсь, но, блин, я опять не успеваю! Нянчиться с ними нет у меня ни возможностей, ни желания. Я и так устал от всего этого, а тут опять на меня ярмо рухнуло!
– Сугроб, приводи людей в боевое состояние! Разобрать табельное
Все сразу побежали. И все сразу – на пересекающихся курсах. С неизбежными ДТП.
– Стоп! Все сейчас резко спороли все знаки различия! Всё сдать мне! Кроме этого – электронику, компьютеры, ноутбуки, планшеты, смартфоны, телефоны, часы, электронные брелки, плееры, флешки-херешки – всё сдать сюда! Бегом! Кто забудет что-то сдать – пусть потом не обижается!
А уж Бася с Громозекой мне и без обыска подскажут, кто попытается меня обмануть.
Так, теперь «анархисты». Манок докладывает, что у них готовая разведывательно-диверсионная группа. Четверо – ГРУ, остальные – приданные бойцы «ополченцев» Донбасса. Тоже отслужившие «по профилю» в своё время.
– Ополченцы? А на кого ополчились?
– Так – на этих! – он кивнул на суетящихся людей Сугроба.
– Не понял. Украинская армия воюет с Россией?
– Ну, они так думают. Только Россия с ними не воюет. От России тут только спецназ, и то чуть-чуть. И добровольцы.
– Гля, вот это у вас там и бардак! Ладно, потом расскажешь, в более спокойной обстановке. Сейчас приводите себя в надлежащий вид и принимаете на себя функции разведки и боевого охранения. Надо объяснять последствия попадания кого-либо из вас немцам?
– Не надо. Читали про «попаданцев». Не думали, что сами окажемся…
– Я тоже не думал, что вы мне на голову свалитесь. Только одного сплавил…
Увидев заинтересованность слишком многих, осёкся.
– Это вас не касается. Время, ребятки, время! Цигель, цигель, ай лю-лю!
Подошёл Сугроб, сумрачно пыхтя.
– Что ты, полковник, нос повесил?
– В голову не укладывается. Как-то всё…
– А ещё и голова болит, да? Опохмелить?
– Нет. С этим – покончено. Теперь – есть для чего.
Ах, вот в чём дело! Как там в песне: «Надо снова искать смысл бытия. Нахрена?!»
– Справишься с возложенными обязанностями?
Сугроб поморщился:
– Это ерунда. Я ротой ещё в Афгане командовал. Только учти, у меня – не как у москалей, – он кивнул в сторону грушников, – У меня сброд.
– Совсем ничего не умеют?
– Как новобранцы. Сгребли на сборы кого ни попадя.
– Смотри сам. Если есть совсем бесполезные, а тем более – токсичные, вредные, безнадёжно зомбированные – упаковывай их в одну вязанку с «импортом». А там, на Большой земле – с ними разберутся. Лучше так, чем я им черепушки буду простреливать. А я ведь буду! Учтите!
Подошёл Манок.
– Есть данные по противнику? – спросил он, доставая карту.
Я мысленно подозвал Громозеку, занимающегося «обнюхиванием» людей. Он искал «незадекларированные» ценности. Призрак стал рассказывать, тыкая пальцем в карту (палец иногда «проваливался» сквозь покрытую плёнкой бумагу), а я – озвучивал. Ну, а что делать, если никто кроме меня этого духа не видит и не слышит?
– Тут деревенька. В три раза меньше, чем на карте. И этого посёлка нет. Моста – тоже нет. Там каратели…
При слове «каратели» лицо Манка ощерилось мстительным оскалом, а взгляд Сугроба «остекленел».
– Что такое?
– У меня половина нацики, – прошептал-прохрипел Сугроб. – Не надо сейчас им говорить, что это «бандеровцы». Для них они – свои. А там поздно будет.
– Кровью повяжешь? – опять усмехнулся Манок.
– Есть другой вариант? – разозлился начштаба. – У меня тут не аэромобильная бригада, как она гордо именовалась, а кучка хрен знает кого! Из принципа – кто в России не спрятался от призыва – сам виноват!
– Да и бригады у тебя нет, – поддакивает Манок.
– Да и бригады у меня нет. Перенесло кучку… – Сугроб вздохнул.
А потом улыбнулся:
– Как в детстве мечталось – с немцами и карателями самому повоевать! Ух я им… За… За… За всё!
И лицо у него стало такое, что улыбка гэрэушника сползла.
Деревня. Типичная деревня, каких тысячи от Днепра до Байкала. Домовладения вольготно раскинулись вдоль дороги. Домики, дворики, хозяйственные постройки. «Журавли» колодцев. Телеграфные столбы ещё стояли, но проводов на них не осталось. Даже обрывков.
И тишина. Даже собаки не лаяли. Зато трещало, догорая, сельпо. И ни души. О чём по рации доложились все наши наблюдатели.
– Начали!
Пригибаясь к земле, в высоком бурьяне брошенных огородов, бойцы спешили проскочить открытое пространство. Бронетехнику я пока решил не подводить.
– Не нравится мне всё это, – сказал я сам себе.
Треск, сноп искр и пламени взметнулся в сереющее небо. Крыша горящего сельпо рухнула.
Перевёл доспех в режим мимикрии, побежал к сараям, не используя потребляющий энергию экзоусилитель.
Звук. Странный звук. И маленький тепловой отпечаток. И едва слышимое сердцебиение. Заворот на 45 градусов, бегу на источник звука.
Младенец. Сосёт грудь. А мамка его уже остыла давно, Басин тепловизор не обманешь. Сердце моё сжалось. Остекленевшие глаза женщины смотрят перед собой. Убита в спину. Бежала, закрывала ребёнка. К груди прижимала, чтобы не пищал. Умерла сразу – лёгкие пробиты, и крестец разбит пулей. Поэтому не пошли «контролить» – она рухнула, как падают мгновенно убитые – ноги сразу отнялись. А значит, что стрелявший имел большой опыт убийств – не раз видел, как падают раненые, а как падают уже мёртвые. Но не имел дисциплины, потому – не проверил, поленился. Закоренелый каратель.