Сегодня ты, а завтра
Шрифт:
Что ж, в такой ситуации начальник может, даже должен, проявить доброжелательность. Я вспомнил стеклянные взгляды генерального, когда мы сталкивались в коридорах прокуратуры, его безуспешные попытки вспомнить, кто я такой, и внутренне усмехнулся.
– Александр Борисович, – продолжал он, – это дело поручается вам. Мы надеемся, что...
Продолжать дальше не имеет смысла. Это такая словесная вязь, свойственная большим начальникам, призванная побудить подчиненного к активным действиям и призвать его свернуть горы, чтобы заслужить похвалу вышеуказанного
Я, конечно, кивнул.
– Так что принимайте дело к своему производству, – закончил генеральный.
Тело генерала Филимонова уже увезли, и присутствующие постепенно расходились. Я глянул на часы – половина одиннадцатого.
– Завтра в девять – у меня, – сказал Меркулов. – Слава, и тебя я тоже попрошу быть.
– Естественно, – ответил Грязнов.
– Чувствую, намечается большое оперативное совещание, – заметил я.
Меркулов кивнул:
– Угадал. И имейте в виду, там будут почти все, кто сегодня был здесь. Так что просьба не опаздывать.
– Форма одежды парадная? – иронично поинтересовался я.
– Можно без смокингов, – нашелся Меркулов.
Когда я вернулся домой, Ирина сидела на кухне и преспокойно попивала чаек. На ее лице блуждала довольная улыбка.
– Ну как концерт? – спросил я.
– Изумительно! – с энтузиазмом ответила она.
Наскоро прожевав бутерброд с сыром, я отправился спать.
Ирина не спросила, как у меня дела. Это, честно говоря, меня несколько задело. Хотя могу ли я от нее требовать искреннего интереса к моим делам? Если вдуматься, что я ей мог рассказать? За столько лет она привыкла к трупам, ограблениям и всякой гадости, в которой копается ее муж.
А я вот никак привыкнуть не могу. Может быть, поэтому я еще не бросил эту собачью работу к чертовой матери?
На следующее утро, ровно в девять, я как штык был в прокуратуре. Вы, наверное, думаете, что, открыв дверь кабинета Меркулова, я застал там весь цвет наших правоохранительных органов? Ничуть не бывало. Меркулов сидел в полном одиночестве и нервно постукивал карандашом о полировку стола.
– Неужели я опоздал! – деланно удивился я. – Что, все уже разошлись?
Меркулов хмуро посмотрел на меня:
– Никого еще нет.
– Подождем?
– Подождем...
Спустя четверть часа я не выдержал:
– Костя, время дорого. Давай начнем без них.
– Как это?! – Меркулов посмотрел на меня будто на святотатца.
– А что? Первый раз, что ли? Я наизусть знаю, что они скажут. Вначале будут минут сорок ужасаться, какой это кошмар – убийство генерала Филимонова. Сетовать на разгул преступности. Потом примут решение создать оперативно-следственную группу. Так?
– Ну, скорее всего, так и будет, – протянул Меркулов.
– Вот. А потом все с облегчением разойдутся. Теперь голова будет болеть у оперативно-следственной группы. Будет кого ругать за волокиту, кому устраивать выволочки, ставить на вид... Правильно?
Меркулов засопел, но согласно кивнул.
– Я могу даже перечислить всех, кто войдет в эту группу, – продолжал я.
– И кто же? – поинтересовался Костя.
– Ты, – ткнул я пальцем в его сторону, – в качестве руководителя группы. Это раз.
– Почему я?
– Потому, – объяснил я, – что никто из наших первачей не рискнет лично возглавить следствие. А вдруг неудача? Прокол? А вдруг то? А вдруг се? Хлопот не оберешься. И за кресло боязно. Они, конечно, возьмут дело под личный контроль – это они любят. С другой стороны, руководителем должен быть не самый последний человек в прокуратуре. Значит, ты.
– Спасибо, – вставил Меркулов.
– Пожалуйста. Далее, я, как следователь, ведущий дело, – это два. Грязнов – три. Пара-тройка подручных от нас и из МУРа – четыре. Ну, может быть, подкинут человечка из ФСБ – это уже пять. Вот и все.
– Как у тебя быстро все получается, – покачал головой Меркулов.
– А чего тут думать? – пожал плечами я. – Через все это мы проходили много раз. Так?
Меркулов неопределенно хмыкнул.
Все получилось в точности так, как я сказал. Приглашенные на совещание явились лишь через полтора часа. Итогом совещания стала организация оперативно-следственной группы во главе с Константином Дмитриевичем Меркуловым.
...Когда все разошлись, мы с Грязновым и Меркуловым остались в кабинете.
– Так, – начал Костя на правах главного, – какие будут соображения?
– Хорошо, что они ушли... – задумчиво произнес я.
– Это единственное твое соображение? – строго спросил Меркулов.
– Пока да. Но через пять минут, когда я сниму с ушей всю ту лапшу, что они мне навешали, возможно, появятся какие-то мысли.
– Ну что ж, подождем. – Меркулов отвернулся от меня и, обратился к Грязнову: – Слава, ты уже решил, кого из твоего ведомства мы введем в состав нашей группы?
– Ну, – начал Грязнов, – во-первых, если ты не возражаешь, я сам войду в нее.
– Можешь быть спокоен. Как-нибудь по блату это устроим, – вмешался я, – конечно, за соответствующее вознаграждение, сам понимаешь...
Они посмотрели на мена как на сумасшедшего.
– А что, Костя, – продолжал дурачиться я, – бутылочка коньяка нам не помешает. А то можно вообще объявить конкурс на места в нашей бригаде. Представляешь, сколько народу набежит?
Меркулов хлопнул ладонью по столу:
– Хватит, Турецкий! Ты создаешь нерабочую обстановку!
– Ага! – обрадовался я. – Может, мне вообще уйти? Я с удовольствием выйду из состава группы. Уступлю, так сказать, место кому-нибудь более перспективному. Кто не мешает работать. Я могу идти?
Меркулов только тяжело вздохнул:
– И как я только тебя терплю столько лет?...
– Ну ладно, братья-кролики, – вступил в разговор Грязнов, – я думаю, двух оперативников из МУРа кроме меня пока хватит, а там посмотрим. Турецкому в подмогу кого-нибудь из следователей надо...
– Вот именно, – пробурчал Меркулов, – и чтобы присматривали за ним. А то он совсем разболтался.