Сегодняшний вчерашний день

Stashe

— Нет. Мы были друзьями.

— Никаких двусмысленных ситуаций?

— Нездоровый интерес, Кэро, — чуть резче, чем планировал, оборвал Ян, — просто допусти, что мы были коллегами. Друзьями, единомышленниками, в конце концов.

— Ты начинаешь злиться всякий раз, когда мы заговариваем о твоей бывшей напарнице. Я хочу понять. В конце концов, теперь мне предстоит делить с тобой воду.

Янат опустил символически древнее изречение Кэро и зло, а он уже злился и еще как, ответил.

— Слушай,

я достаточно общался с учеными, считающими меня интересной зверюшкой. Ты задал, свой чертов вопрос! Я ответил. Остановись, иначе, клянусь, наше первое задание, станет и последним. Даже, если меня уволят. Я не желаю, чтобы ты совал свой нос в мою жизнь! И ты не похож на моего психиатра, Кэро сохо. Уймись же.

— Прошу прощения, если невольно задел твои чувства, Янат сохо, — церемонно извинился птаирианец, но Ян не увидел и тени раскаянья в его черных глазах. Это бесило его и как ни странно привлекало.

— Я голоден, — сухо сказал он, давая понять, что смена темы произошла.

— Хотелось бы составить тебе компанию. А в качестве компенсации позволить задать мне несколько неудобных вопросов. — В этот раз улыбка Кэро была искренней.

10 глава

Янат стоял в лифте и думал о причинах, побудивших Самойлова вызвать его на ковер. Естественно, первое, о чем он подумал, о своей небрежности в отношении распоряжений начальства, пусть и будущего. Рассмотрел как вариант и свое копание под Виталия, которого практически не скрывал.

Он прекрасно понимал, не мог не понять, что выбранная линия симпатию вызывать ни у кого не будет, но чем больше призывал себя хотя бы к видимости покорности, тем больше бедокурил. Всему виной одна отвратительная черта — лезть на рожон, делать наоборот. Да, но разве это мешало ему оставаться отличным контактером? Никогда! Ян свято в это верил. Работа давала ему необходимое ощущение выбора, столь желанное и важное. Нетерпимость начальства и требование выполнять чужие указания, пусть разумные и необходимые — бунт. Инга сдерживала его. Утихомиривала, прикрывала. Может поэтому, он и продержался так долго. Может поэтому, сейчас его периодически и терзало чувство вины. Ведь именно он перегнул палку, из-за него Инга ушла. К черту!

Опять лишние мысли и лишние чувства. Они на полпути к Нави. Кто будет его сейчас гнобить? Коня у переправы не меняют. Да, нелегко придется с сующимся в его душу Кэро, ну да ничего. Практика быстро обуздает теоретика.

Янат вышел из лифта и направился к каюте Самойлова. Светлый коридор, яркие лампочки, нависающие по обе стороны двойной дорожкой. Не пойми, утро или день, верх или низ. Скорее бы на планету. Там его место. Среди реальных запахов и вкусов. Не здесь, в рафинированном рассаднике искусственных интриг и сплетен.

Он

подошел к гладкой панели двери. Чуть помялся. Скривился и нажал на кнопку переговорного устройства. Его ждали.

— Кто это? — хорошо поставленный голос Виталия вызывал глухое раздражение. Янат глубоко вздохнул. Постарался засунуть поглубже истеричную веселость, так некстати его настигшую и ответил.

— Янат Шептунов.

Панель с легким шипением ушла в сторону. Он шагнул внутрь и почти сразу обратил внимание на абсолютный порядок, царящий в каюте.

— Добрый вечер, Янат. Вы вовремя.

— Удивлены? — он почти сразу прикусил язык, но в серых глазах Самойлова не уловил и намека на реакцию.

— Да, пожалуй. По утрам вы не столь пунктуальны. Еще не подружились с новым напарником, а он вас уже прикрывает. Вы умеете нравиться людям, — Ян чуть наклонил голову, соглашаясь, — и не нравиться тоже.

Теперь это звучало обвинением. Виталий напоминал ему кобру, застывшую перед броском.

— Присядьте, разговор будет долгим.

Ян молча сел и мысленно извинился перед Кэро.

— Вам непросто смирится с тем фактом, что я буду вашим непосредственным начальником на Нави?

— Не уверен. Вы же останетесь на орбите.

— Это не значит, что вы не будете отчитываться и принимать мои приказы как четкое руководство к действию.

— А как на счет доверия? Должен ли я слепо выполнять ваши указания или прежде доверять человеку, их мне отдающему?

Виталий зацокал языком, с каким-то восхищением глядя на Яната.

— Да, вы редкий самородок, Шептунова. Или, простите, Шептунов?

— Он, — Янат чувствовал, как челюсть сводит, словно он только что съел кислющее яблоко.

— Хамство ваша фирменная карточка, как я погляжу. Понимаю, трудно оставаться на земле, имея такую родословную. Вас так и тянет в небо. Есть одна доисторическая легенда о юноше, что так возгордился своей причастностью к великим, что попытался стать одним из них. Его выбор принес смерть многим невинным, а сам он пал на землю, убитый собственным отцом.

— Мой отец спас мою жизнь. — Янат улыбнулся, кротко и обезоруживающе. Некая туманная дымка недоумения проскользнула в глазах Самойлова.

— Отлично. Тогда перейдем к делу. Я знаю, вы не считаете себя простым смертным и, к тому же, вам не дают об этом забыть. Некоторые обстоятельства вашего прошлого наложили отпечаток на события будущего. Словно у вас иголка в мягком месте, уж простите за прямое сравнение. Лезете в пекло, не думая ни о чем, а другим приходиться принимать удар на себя. Жизнь обывателя вам не ценна.

Янат пожал плечом, — почему же, я ценю свою жизнь, — но Виталий наградил его таким взглядом, что он подался назад и замолчал.