Сегодняшний вчерашний день

Stashe

Самойлов поцокал языком, с каким-то злым восхищением глядя на Яната:

— А вы редкий самородок, Яната. Или, простите, Янат? Хамство — ваша фирменная карточка, как я погляжу. Понимаю, трудно оставаться на земле, имея такую родословную и известность. Вас так и тянет в небо. Есть одна доисторическая легенда о юноше, что так возгордился своей причастностью к великим, что попытался стать одним из них. Надел некачественно сделанные крылья и спрыгнул с высокой скалы. Как вы понимаете, он полетел. Но не вверх, а вниз.

Янат почувствовал, как его челюсти сводит, словно он только что съел кислющее яблоко:

— Я понял метафору, — промямлил он.

—

Отлично. Тогда перейдем к делу. Я знаю, вы не считаете себя простым смертным, к тому же, вам, похоже, и не дают об этом забыть. Вы ведете себя так, словно у вас иголка в мягком месте, уж простите за сравнение. Лезете в пекло, не думая ни о чем, а другим приходиться принимать удар на себя. Жизнь обывателя вам не ценна.

Янат пожал плечом:

— Ну, почему же, я ценю свою жизнь.

Самойлов наградил его таким взглядом, что он подался назад и замолчал:

— Я ваш начальник. И могу под любым предлогом отстранить вас от задания, чтобы оставить на станции рядом с собой. Хотите? Если нет, немедленно прекратите паясничать, подвергать мои слова или действия сомнению. Я знаю, что собой представляет Навь, а вы — просто избалованный ребенок, имеющий наглость думать, что может вести себя как вздумается. Мы не в детском саду. Признаюсь, я удивлен, и не понимаю, как вы продержались в должности контактера столько лет? Предполагаю, дело не в вас, а в напарнице. Очнитесь! Мы за миллиарды километров от вашей колонии, родных и их связей. Вы просто контактер. Хороший, да, но не заменимый. Ваш партнер, Кэро сохо Пта Эргос отличный специалист. Я не хочу испортить его послужной список. Дайте слово, что займетесь делом и перестанете идиотизмом.

Янат ответил, подчеркнуто вежливо:

— Тогда расскажите мне, что там произошло. В тех деталях, которые раскрыли не всем.

Брови Самойлова приподнялись, отражая его изумление и ярость:

— Как вы невыносимо уперты! Мне нечего скрывать. Не верите? Хорошо. Поиграем в вашу замечательную игру. Спрашивайте. И по случаю, еще раз поблагодарите отца за свою уникальность, которая не дает мне выкинуть вас за борт.

Янат понял, что никакой радости от одержанной победы не испытывает. Более того, Самойлов отчитывал его как мальчишку, а ему решительно нечего было возразить. Он явственно ощущал угрозу, исходящую от Самойлова. Посмей Янат надавить еще чуть-чуть, его не спасло бы и влияние отца. Он потерял бы все.

Поэтому и пошел на попятную:

— Как пропадали люди? Как происходили несчастные случаи? Скажите мне хоть что-то, чего нет в общем отчете.

Самойлов нахмурился, но Янат больше не видел в его глазах злости:

— Вам и так все расскажут на лекциях. Почему вы так хотите послушать именно меня?

— Вы там были.

— Хорошо. Но прежде, пообещайте соблюдать правила, в пределах разумного минимума хотя бы. Пообещайте, или клянусь, я сделаю вашу жизнь невыносимой.

— Обещаю.

Он с трудом подавил желание сказать, что гораздо проще было бы пополнить его именем списки погибших на Нави, но сдержался. Был уверен, так шутить с Самойловым слишком опасно. Не буди лихо, пока оно тихо. Янат мог проявлять чудеса дипломатии, если дело касалось тайн.

Кэро поднес кувшин к стакану Яната:

— Сок?

Тот рассеяно кивнул. Потом вздрогнул, словно очнувшись, и поспешно выдернул стакан из-под кувшина. Часть жидкости пролилась на стол.

Птаирианец с укоризной посмотрел на него:

— Я же спросил.

— Прости, задумался. Тебе удалось найти информацию?

—

Кое-что. Ты оказался прав в своих предположениях. В прошлые разы в подготовке специалистов упор делался на специфику планеты. Контактеры подбирались самые удачливые. Не в плане…ну, ты понял. Те, кто умел найти подход к кому или чему угодно. В связи с тем, что Навь планета с прошлым, люди проходили дополнительные курсы по выживанию, получали необходимые при работе в загрязненных зонах навыки. На все случаи жизни варианты предусмотреть, конечно, невозможно, но с каждым разом, экспедиции подготавливались тщательнее и тщательнее. Поэтому нынешний состав мне показался странным. С одной стороны присутствуют отличные спецы и ученые, все как положено. Но у некоторых из них весьма спорная репутация, а самое забавное происходит, когда читаешь сведения об их генетической истории и родине. Как будто по всему свету отбирали особенных людей. А что узнал ты?

— Не слишком много, к сожалению. Самойлов обвел меня вокруг пальца. Вытребовал обещание стать паинькой и навешал лапши на уши. Ничего сверхъестественного, якобы, не происходило. Все несчастные случаи банальная неосторожность, случайность или преднамеренное нежелание аборигенов идти на контакт. Последнее похищение вообще происходило необъяснимо с позиции логики. Сначала исчезли несколько контактеров. За ними отправили спасательную экспедицию. Исчезла и она. Вместо того чтобы сразу отправить запрос на станцию, а потом эвакуировать оставшихся, начальник отправляет третью поисковую экспедицию и следом тонет сам. Только послушай! Причем, утоп как-то идиотски, поскользнулся что ли. Произошло это в нескольких километрах от базового лагеря. Он отправился туда один! Зачем? Даже звучит абсурдно. Оставшиеся четверо отослали таки сообщение на станцию и решили похоронить утопленника. Они оставили Самойлова около передатчика, в рубке управления аварийного челнока, а затем пропали вместе с трупом.

— Ого, — Кэро осторожно промокнул салфеткой лужицу сока и издал сдавленный смешок.

— Я большего бреда в жизни не слышал. А это может указывать только на одно.

— Психику, — подытожил птаирианец и выразительно посмотрел на Яната.

Глава 8

сон 4

Небо… нет, не синее. Его переливы от жемчужно-серого до почти откровенной лазури, того сложного и неповторимого оттенка между голубым и зеленым, закрываются мягкой поволокой облаков. Перистые, тонкие, полупрозрачным кружевом они ложатся на небесную гладь, как изящное олицетворение совершенства природы.

Солнце светит ярко. Заливает все вокруг светом, делая мир необычайно пестрым, насыщенным, сочным. Потоком золота, проливаясь на землю, оно пока не несет удушающей жары лета, которая размывает краски и превращает их в жирное расплывающееся пятно, где листва жухнет, пыль и сухость воздуха мешают дышать, а вокруг палит и палит, давит бесконечной яростью «могу». Пока что светило лишь набирает мощь, а его ласкающие прикосновения приятны и каждое утро купают мир в золотой росе.

Сочность травы, мокрой от ночного дождя, привлекательна и радует глаз. Высокая, почти по пояс, буйная, разноцветная — она покрывает берега реки сплошным ковром, сотканным из нюансных оттенков зеленого. Смешивается с кустарниками, перекрывает поросшие мхом подножья деревьев. Острые стрелы осоки, круглые тарелочки листьев орешника, пятиконечные мать и мачехи, узкие крапивы или состоящие из множества соцветий мелкой ромашки, вьюнка, васильков и пастушьей сумки.