Сегун. Книга 2
Шрифт:
После этого на колени опустились двое из оставшихся самураев, последний приготовился исполнить роль помощника. Первый из коленопреклоненных был обезглавлен тем же способом, что и его товарищи, как только потянул руку к оружию. Другой сказал:
– Нет. Я, Хирасаки Кэнко, знаю, как надо умирать – как полагается умирать самураю.
Кэнко, гибкий бледнолицый юноша, надушенный и миловидный, с аккуратной прической, благоговейно взялся за меч и частично обмотал лезвие поясом, чтобы удобней было держаться за него.
– Я возражаю против смерти Нэбара Дзодзэн-сан и этих его людей, – твердо заявил он, кланяясь Наге,
Нага сам поднял за пучок волос голову самурая, отер ее от грязи и закрыл мертвые глаза. Потом приказал своим людям проследить, чтобы голова была вымыта, упакована и отправлена Исидо со всеми почестями, с полным отчетом о мужестве Хирасаки Кэнко.
Последний самурай опустился на колени. Не осталось никого, кто бы помог ему совершить сэппуку. Он тоже был молод. Его пальцы дрожали от страха, охватившего все его существо. Дважды он выполнил свой долг по отношению к товарищам, дважды срубил им головы с большим искусством и тем спас от пытки болью и позорного страха. А потом он ждал смерти любимого друга, который ушел как полагается самураю, принеся себя в жертву в гордой тишине, и снес ему голову чистым, безукоризненным ударом. Он никогда не убивал до сегодняшнего дня.
Он направил глаза на меч, обнажил живот и обратился к богам с мольбой послать ему мужество его любовника. На глаза навернулись слезы, но усилием воли он превратил лицо в неподвижную улыбающуюся маску, развязал пояс и обмотал им часть лезвия. И поскольку юноша честно выполнял свой долг, Нага сделал знак подручному.
Самурай вышел вперед и поклонился, представившись по всем правилам:
– Осараги Нампо, вассал господина Торанаги. Почту за честь быть вашим помощником.
– Икомо Тадэо, вассал господина Исидо, – ответил юноша. – Спасибо. Я почту за честь принять вашу помощь.
Смерть его была быстрой, безболезненной и почетной.
Головы подобрали. Между тем Дзодзэн вернулся к жизни. Его руки судорожно пытались заправить кишки обратно в живот.
Его оставили собакам, которые прибежали из деревни.
Глава тридцать четвертая
В час лошади, в одиннадцать часов утра, десять дней спустя после смерти Дзодзэна и всех его людей группа из трех галер огибала мыс у Андзиро. Они были набиты воинами. Торанага сошел на берег. Его сопровождал Бунтаро.
– Сначала, Ябу-сан, я хотел бы посмотреть на учебную атаку первых пятисот обучаемых, – сказал Торанага. – Не откладывая, сейчас же.
– Может быть, завтра? Мне потребуется время, чтобы подготовиться, – залебезил Ябу. В душе он был взбешен внезапным появлением Торанаги и зол на своих шпионов, не сумевших вовремя предупредить его. Он едва успел примчаться на берег с почетным караулом. – Вы, наверное, устали…
– Нет, благодарю вас, – отрезал Торанага. – Мне не нужны обороняющиеся, сложные построения, крики, показные смерти. Вы забыли, старина, я играл в пьесах но и достаточно много их поставил, чтобы развить воображение. Я не ронин и не крестьянин. Пожалуйста, прикажите сразу же выступать.
Они стояли на берегу около пристани. Торанагу окружали отборные телохранители, остальные высаживались с причалившей галеры. Еще тысяча самураев с тяжелым вооружением находилась на двух галерах, которые ждали на рейде. День был теплым, небо – безоблачным, море зыбилось невысокими волнами, на горизонте дрожало легкое марево.
– Игураси, распорядись! – Ябу спрятал свой гнев.
После отправки первого донесения о прибытии Дзодзэна одиннадцать дней назад из Эдо поступило только несколько незначительных сообщений от его собственных шпионов и ничего, кроме редких, возмутительно пустых ответов Торанаги на его послания: «Ваш отчет получен и внимательно изучается», «Удивлен известиями о моем сыне. Пожалуйста, дождитесь дальнейших распоряжений». Затем, четыре дня назад: «Виновные в смерти Дзодзэна будут наказаны. Они должны оставаться на своих постах, но содержаться под арестом, пока я не снесусь с господином Исидо». И вчера как бомба: «Сегодня получил приглашение нового Совета регентов в Осаку на церемонию созерцания цветка. Когда собираетесь ехать вы? Сообщите немедленно».
– Ведь это не означает, что Торанага действительно поедет? – терялся в догадках Ябу.
– Он вынужден ехать, – ответил Игураси. – Во всяком случае, он испытывает вас.
– Да, вероятно, – поддержал Оми.
– Почему нет новостей из Эдо? Что случилось с нашими шпионами?
– Похоже, что Торанага накрыл Канто густой сетью, – предположил Оми. – Может быть, он знает ваших шпионов наперечет.
– Сегодня десятый день, господин, – напомнил Игураси. – Все готово для вашего отъезда. Вы собираетесь ехать или нет?
Сегодня на берегу Ябу благодарил своих хранителей ками, которые убедили послушаться совета Оми и ждать до последнего, еще три дня.
– Относительно вашего последнего письма, Торанага-сама, того, что пришло вчера, – начал он. – Вы, конечно, не поедете в Осаку?
– А вы?
– Признавая ваше главенство, я ждал вашего решения.
– Мне решить легко, Ябу-сама. Вам трудно. Если вы поедете, регенты наверняка обвинят вас в убийстве Дзодзэна и его людей. Исидо очень сердит, и справедливо. Не так ли?
– Я не виноват в этом, господин Торанага. Дзодзэн принял смерть – впрочем, вполне заслуженную – вопреки моим приказам.
– Это сделал Нага-сан, да? Иначе, разумеется, вам бы самому пришлось потрудиться. Я поговорю с Нага-сан позднее. Пойдемте! Мы можем продолжить разговор по дороге. Не нужно впустую тратить время. – Торанага взял быстрый темп, телохранители держались вплотную к нему. – Да, перед вами стоит действительно нелегкий выбор, старина. Если поедете, потеряете голову, Идзу, и, конечно, всему роду Касиги конец. Если останетесь, итог будет тот же. – Он оглянулся на Ябу: – Может быть, вам стоит последовать собственному совету, который вы дали мне, когда я последний раз заглянул в Андзиро. Я буду счастлив стать вашим помощником. Вдруг ваша голова умилостивит Исидо, когда я увижу его?