Сегун. Книга 2
Шрифт:
– Уверена, вы найдете подходящего человека, господин. Я, конечно, подумаю об этом, – ответила Марико, наперед зная, что советовать в таком деле глупо: ни одна женщина не устроит сразу и Торанагу, и его сноху.
– Спасибо. А вы сами, Марико-сан?
– С удовольствием, господин. Благодарю вас.
– А ваша христианская совесть?
– Здесь нет никаких препятствий, господин. Я сделаю все, что вы пожелаете. С большим удовольствием.
– Здесь нет никого из священников?
– Нет, господин.
– А вам не нужен священник?
– Было бы хорошо исповедаться и получить
Торанага внимательно посмотрел на нее. Ее глаза были бесхитростны.
– Вы хорошо поработали, Марико-сан. Пожалуйста, продолжайте так же.
– Да, господин, спасибо. Еще одно: Андзин-сан нужны грамматика и словарь.
– Я послал к Цукку-сан за ними. – Он заметил, что Марико нахмурилась. – Вы не уверены, что он их пришлет?
– Он выполнит вашу просьбу, конечно. Может быть, не так быстро, как вам бы хотелось.
– Я скоро узнаю об этом, – добавил Торанага с угрозой. – Осталось только тринадцать дней.
Марико сильно удивилась.
– Что? – спросила она, недоумевая.
– Тринадцать? Ах да… – рассеянно протянул Торанага, пытаясь найти правдоподобное истолкование невольно вырвавшимся у него словам. – Когда мы были на борту португальского судна, он просил разрешения посетить Эдо. Я согласился, поставив ему срок – сорок дней. Осталось тринадцать. Разве не сорок дней провел на горе этот бонза, этот пророк, этот Моисей, прежде чем получил от своего Бога заповеди, выбитые на камне?
– Да, господин.
– Вы верите, что это было?
– Да. Но не понимаю, как и почему.
– Пустая трата времени – обсуждать дела Бога. Не так ли?
– Если вы стремитесь к точному знанию, да, господин.
– В ожидании словаря вы не пытались сделать свой?
– Да, Торанага-сама. Боюсь, он не так хорош. К сожалению, видимо, для этого представилось слишком мало времени – столько забот. Здесь… везде, – добавила она подчеркнуто.
Он согласно кивнул, зная, что ей очень хотелось бы спросить о многих вещах: о новом Совете, о назначении господина Ито, о том, какая участь ожидает Нагу и скоро ли начнется война.
– Вы счастливы, что ваш муж опять с нами? Правда?
Ее веер замер:
– Я не надеялась, что он останется в живых. Каждый день молилась и зажигала курильницу в память о нем.
Бунтаро рассказал ей этим утром, что отряд самураев Торанаги прикрывал его отступление от берега. Ему удалось без особых сложностей выбраться из Осаки через пригороды. Потом, прихватив по дороге пятьдесят человек и запасных лошадей, он в обличье разбойника спешным порядком, через холмы, по нехоженым тропам, устремился в Эдо. Дважды преследователи настигали отряд, но сил для окружения не хватало, и Бунтаро пробивался вперед с боями. Один раз попал в засаду и потерял всех своих людей, кроме четверых, но снова спасся, углубившись в леса, передвигаясь ночью, а днем отсыпаясь. Ягоды и вода из ручьев, немного риса, захваченного в уединенных крестьянских домах, потом снова скачка, когда враг преследовал его по пятам. Двадцать дней он добирался до Эдо. С ним пробилось всего двое.
– Это почти чудо, – произнесла она. – Я думала, что одержима ками, когда увидела его подле вас на берегу.
– Он умен. Очень силен и очень умен.
– Могу я узнать, что известно о господине Хиромацу, господин? Обо всех, оставшихся в Осаке? Госпоже Кирицубо и госпоже Садзуко?
Торанага уклончиво сообщил ей, что Хиромацу прибыл в Эдо за день до его отъезда оттуда, а дамы решили остаться в Осаке. Причиной задержки послужило нездоровье госпожи Садзуко. Он мог бы и не прибегать к подобным ухищрениям. И ему, и Марико было хорошо известно, что это только попытка сохранить лицо, что Исидо никогда не позволит двум таким ценным заложницам ускользнуть, после того как из его рук вырвался Торанага.
– Сиката га най (Ничего не поделаешь), – обронил он. – Карма, нэ? (Карма, не так ли?)
– Да.
Он поднял ее свиток:
– Сейчас я должен прочитать это. Благодарю вас, Марико-сан. Вы справились превосходно. Пожалуйста, приведите утром в крепость Андзин-сан.
– Господин, теперь, когда мой муж здесь, я должна…
– Ваш муж уже согласился с тем, что, пока я здесь, вы останетесь там, где были, в качестве переводчицы. Ваш первейший долг – оставаться при Андзин-сан следующие несколько дней.
– Но, господин, я должна приготовить дом для моего мужа. Ему понадобятся жилище и слуги.
– Это будет пустой тратой времени, денег и сил. Он остановится в лагере или в доме Андзин-сан – где пожелает. – Он заметил вспышку возмущения: – Нан дзя?
– Мое место рядом с моим господином. Чтобы служить ему.
– Ваше место там, куда я вас пошлю. Не так ли?
– Да, пожалуйста, извините меня. Конечно.
Она ушла.
Он внимательно изучил свиток и руководство по военному делу. Потом перечитал отдельные места в записках Марико. Надежно припрятал бумаги, поставил часовых у каюты и вышел на палубу.
Было утро. День обещал пасмурное тепло. Он отменил ранее намеченную встречу с Андзин-сан и поехал на плато с сотней самураев охраны, а оттуда, прихватив сокольничих и трех ловчих птиц, ускакал на охоту за двадцать ри. К полудню добыл трех фазанов, двух крупных вальдшнепов, зайца и пару перепелов. Одного фазана и зайца он послал Андзин-сан, остальное – в крепость. Некоторые из его самураев не были буддистами, и он терпимо относился к их пристрастиям в пище. Сам он съел немного холодного риса с рыбным пюре и маринованных водорослей с ломтиками имбирного корня. Потом свернулся калачиком на земле и уснул.
Был уже конец дня, когда Блэкторн, весело насвистывая, обосновался в кухне. Вокруг него стояли главный повар, помощник повара, резчик овощей, резчик рыбы и их подручные. Все улыбались, но в глубине души таили обиду на то, что здесь, на кухне, хозяин с хозяйкой, объявившей, что господин окажет им честь, показав, как надо разделывать и приготовлять пищу его способом. И наконец, из-за зайца.
Фазана Блэкторн повесил снаружи, под скатом крыши, строго-настрого наказав не трогать птицу.