Сёгун
Шрифт:
Оми пересказал ему все, что священник сообщил об этих корсарах, и что сказал пират, и что случилось, и его возбуждение утроилось. Ябу подавил свое нетерпение подняться на борт корабля и сорвать печати. Вместо этого он помылся, переоделся и приказал привести к нему варваров.
– Ты, священник, – сказал он, его голос был резок и смысл едва доходил до отца Себастьяна, плохо знающего язык. – Почему он так зол на тебя?
– Он дьявол. Пират. Он поклоняется дьяволу. Ябу наклонился к Оми, сидящему слева.
– Можешь ты понять, что он говорит, племянник? Он врет? Что ты думаешь?
– Я не знаю, хозяин. Кто знает, во что на самом деле верят варвары? Я допускаю, что священник думает, что пират действительно
Ябу снова повернулся к священнику, которого ненавидел. Он хотел, чтобы его можно было сегодня же распять и уничтожить христианство в его районе раз и навсегда. Но он не мог. Хотя он и другие дайме имели полную власть в своих районах, они все-таки подчинялись власти Совета регентов, военной правящей хунте, которой Тайко официально передал свою власть на время несовершеннолетия своего сына, и подчинялись также указам, которые тот издал во время своего правления и которые официально еще оставались в силе. Один из них, выпущенный много лет назад, касался португальских варваров и указывал, что в пределах разумного к их религии надо проявлять терпимость так, чтобы их священники могли обращать людей в свою веру.
– Ты, священник! Что еще говорит пират? Что он сказал тебе? Быстрее! Ты проглотил язык?
– Пират принес плохие новости. Плохие. О том, что плывут еще пиратские корабли – и много.
– Что он подразумевает под «военными кораблями»?
– Извини, хозяин, я не понял.
– «Военные лодки» не имеет смысла, а?
– А! Пират говорит, другие военные корабли в Маниле, на Филиппинах.
– Оми-сан, ты понимаешь, о чем он говорит?
– Нет, хозяин. Его акцент ужасный, это почти непонятная речь. Он говорил, восточное Японии есть еще пиратские корабли?
– Да, священник! Есть еще пиратские корабли в море? Восточнее? А?
– Да, хозяин. Но я думаю, он врет. Он говорит, в Маниле.
– Я не понимаю, где находится Манила?
– На востоке. Много дней пути.
– Если какие-то пиратские корабли придут сюда, мы устроим приятную встречу, где бы ни была эта Манила.
– Пожалуйста, извините меня. Я не понимаю.
– Неважно, – сказал Ябу. Его терпение пришло к концу, он уже решил, что варвары должны умереть, и наслаждался предстоящим. Очевидно, что эти люди не подпадали под эдикт Тайко, который упоминал «португальских варваров», и, во всяком случае, они были пираты. Сколько он мог себя помнить, он ненавидел этих дикарей, их зловоние и грязь, их омерзительную привычку есть мясо, их глупую религию, высокомерие и отвратительные манеры. Более, чем этого, он стыдился, как каждый дайме, их одержимости этой землей богов. Между Китаем и Японией столетиями шли войны. Китай не давал торговать. Китайская шелковая одежда была жизненно необходима для того, чтобы можно было перенести длинное, жаркое и влажное японское лето. Для целых поколений в Японии было доступно только незначительное количество контрабандной одежды, проходящей через китайскую сеть за огромную цену. Потом, шестьдесят с чем-то лет назад, впервые появились варвары. Китайский император в Пекине дал им маленькую постоянную базу в Макао на юге Китая и согласился торговать шелком за серебро. Япония в изобилии имела серебро. Вскоре торговля стала процветать. Обе страны благоденствовали. Средний класс, португальцы, становились богачами, и их священники – преимущественно иезуиты – стали необходимы для торговли. Только священники могли учиться говорить по-китайски и по-японски и, следовательно, могли выступать как купцы и переводчики. По мере того как торговля процветала, священники становились все нужнее и нужнее. Теперь годовой торговый оборот был огромен и касался жизни каждого самурая. Поэтому приходилось терпеть священников и распространение их религии, иначе варвары могли уплыть и торговля бы прекратилась.
Вот почему к настоящему времени в Японии уже было несколько влиятельных христианских дайме и сотни тысяч новообращенных, большинство которых жили на Кюсю, южном острове, ближайшем к Китаю, на котором находился португальский порт Нагасаки. «Да, – подумал Ябу, – мы должны терпеть священников и португальцев, но не этих варваров, вновь пришедших, невероятно золотоволосых, голубоглазых». Его охватило возбуждение. Теперь наконец он мог удовлетворить свое любопытство, как будут умирать варвары после мучений. Он замучил одиннадцать человек, узнал одиннадцать различных пыток. Он никогда не задавался вопросом: почему агония других его радует. Он только знал, что это бывает, следовательно, к этому надо стремиться и этим наслаждаться.
Ябу сказал:
– Это судно иностранное, не португальское, а пиратское, конфисковано со всем его содержимым. Все пираты приговорены к немедленной смерти.
Его рот остался открытым, когда он увидел, как пиратский вождь внезапно прыгнул на священника, сорвал деревянное распятие с пояса, разбил его на куски, бросил на землю, закричал что-то очень громко. После этого пират тут же стал на колени и низко поклонился дайме, а стража бросилась вперед, подняв мечи.
– Стойте! Не убивайте его! – Ябу был удивлен, что кто-то мог так нагло вести себя перед ним, проявляя такие плохие манеры. – Эти варвары непостижимы!
– Да, – сказал Оми, недоумевая, что могла бы означать эта сцена.
Священник все еще стоял на коленях, пристально глядя на обломки креста. Все смотрели, как он поднял трясущуюся руку и подобрал оскверненное дерево. Он сказал что-то пирату тихим голосом, почти мягко. Его глаза закрылись, он сложил пальцы в пригоршню, губы его медленно задвигались. Пиратский вожак стоял, не двигаясь, перед сбившейся в кучку командой. Его бледно-голубые глаза смотрели не мигая, как у кошки.
Ябу сказал:
– Оми-сан. Сначала я хочу пойти на корабль. Потом мы начнем. – Его голос стал хриплым, когда он представил удовольствие, которое он пообещал себе. – Я хочу начать с того низенького рыжеголового в конце строя.
Оми наклонился ближе и понизил свой возбужденный голос:
– Пожалуйста, извини меня, но этого раньше никогда не бывало, господин. Ни разу с тех пор, как сюда пришли португальцы. Разве распятие – не их священный символ? Разве они не были всегда особо почтительны со священниками? Разве они не преклонялись перед ними в открытую? Совсем как наши христиане. Разве священники не имеют над ними абсолютной власти?
– Давай о главном.
– Мы все не любим португальцев, господин. За исключением наших христиан, а? Может быть, эти новые варвары большего стоят живыми, а не мертвыми?
– Как?
– Так как они особенные. Они антихристиане! Может быть, умный человек может найти способ использовать их ненависть – или неверие – к нашей выгоде. Они ваша собственность, делайте с ними, что хотите. Да?
«Да. И я хочу их пытать, – подумал Ябу. – Да, но это удовольствие можно получить в любой момент. Слушайся Оми. Он хороший советчик. Но можно ли ему сейчас доверять? Нет ли у него тайной причины так говорить? Подумай».
– Икава Джиккья – христианин, – услышал он голос племянника, назвавшего его ненавистного врага – одного из родственников и союзников, – который властвовал к западу от него. Разве этот мерзкий священник не живет там? Может быть, эти варвары дадут вам ключ ко всей провинции Икава? Или, может быть, Ишидо. Может быть, даже к господству над Торанагой, – добавил Оми деликатно.
Ябу внимательно изучал лицо Оми, пытаясь определить, что скрывается за ним. Потом его глаза вернулись к кораблю. Он не сомневался теперь, что корабль послан ему богами. Но был ли это дар или наказание?