Сэкетт
Шрифт:
Нацепил я снегоступы, повесил на спину мешок с едой, повесил на пояс веревку, на спину — винчестер и тронулся в путь. Рассвет только робко выглянул из-за гор, когда я добрался до тропы в каньон.
Первым делом я заметил какое-то пятно на снегу, покрывшем тропу. Что-то туда упало.
Осторожно, цепляясь руками за выступы на каменной стене, где попадались, я двинулся вниз по тропе, и когда добрался до этого пятна, то увидел, что на него уже нанесло немного снега. Выходит, это случилось среди ночи. А то, что упало, свалилось через край.
Я осторожно подобрался к кромке обрыва. Местами ветер нанес столько снегу, что образовались карнизы. Стань на такой
Я свесился через край и поглядел вниз.
Это была Эйндж.
Она лежала без движения на уступе, футов на двадцать ниже меня. Ее присыпало снегом. Рыжевато-золотистые волосы горели на снегу, как пламя, освещенные первым светом, просочившимся через облака.
Я положил винтовку на снег и начал рыскать вокруг, пока не отыскал место, где оползень обнажил сплетение корней карликовых сосенок. Привязал к корням веревку, подергал для проверки и скользнул вниз с обрыва, приземлившись на уступе рядом с ней в облаке обрушившегося следом за мной снега. Уступ, на котором она лежала, засыпанный глубоким снегом, был не шире шести-семи футов и, может, раза в три длиннее.
Она была живая.
Я приподнял ее и обнял, прижимая к себе покрепче, стараясь отогреть, и шептал всякие бестолковые глупости.
Потом обвязал ее незатягивающейся петлей-булинем, пропустив веревку под мышками, плотно, чтоб она не выскользнула. После, перехватываясь руками за выступы на скале, вскарабкался обратно на тропу.
Отдышался — и потащил ее наверх.
К тому времени, когда я ее поднял на тропу, уже настал день, и свету было достаточно. Я развязал узлы, свернул веревку в моток, надел снегоступы и взвалил Эйндж на плечо. У нее была здоровенная шишка на голове, но, наверно, густые волосы и снег смягчили удар, и я решил, что вряд ли она серьезно пострадала.
Я и двух шагов не сделал, как услышал крик далеко внизу, а потом винтовочный выстрел, но прицел, видно, был взят слишком низко, я даже свиста пули не услыхал. Я повернулся и увидел несколько черных фигурок на фоне белого снега, далеко внизу, на дне каньона.
Эйндж зашевелилась и открыла глаза. Я быстро отступил как можно дальше к скальной стене и поставил ее на ноги.
— Телл? Телл, это действительно вы? Я думала…
— Как вы себя чувствуете?
— Я упала… думаю, свалилась с обрыва.
— Да, упали.
Стиснув в одной руке винтовку, а в другой — ее пальцы, я крохотными шажками двинулся вверх по тропе, прижимаясь к скале. Прогремел еще один выстрел, пуля легла неподалеку, а люди внизу бежали к началу тропы.
Один упал, но другие не остановились.
— Кто это там внизу?
— Это мистер Татхилл и те, остальные. Айра Бигелоу с Томом. Человек по фамилии Бойд и еще двое, их я не знаю. Одного они называли Беном.
Бен Хоубз?
— Они заставили меня вести их, Телл. Они мне угрожали. А кроме того… вы не вернулись, и я боялась.
Становилось холоднее. В облаках появились разрывы, поднимался ветер. Мы продвигались медленно из-за льда, присыпанного снегом.
Когда наконец выбрались на самый верх, я снял снегоступы и привязал их на ноги Эйндж.
Я думал о людях, которые сейчас взбирались вверх по тропе. Их там было шестеро, они хотели золота; но больше всего они хотели убить меня. И в нынешних обстоятельствах они вынуждены будут убить и Эйндж тоже.
— Кто знает, что вы ушли вместе с ними?
— Никто не знает. Мистер Татхилл подслушал наш разговор, а про здешнее золото он, должно быть, знал уже заранее. Но из того, что я вам говорила, он смог понять, что я тоже знаю о золоте. Он пришел ко мне домой и предложил, чтоб мы с ним стали партнерами и забрали все золото себе. Я, конечно, отказалась. Он ушел, но когда стемнело, вернулся со всеми остальными. Он велел мне одеться, и одеться тепло. И тут сказал, что убьет меня, если я не послушаюсь… Он серьезно говорил! Я представления не имела, что он задумал, пока мы не вышли наружу. И только тут узнала, что произошло. Они пытались выследить вас, но вы от них ускользнули, потому они и явились за мной… Единственный путь, который я знала, — это обратно по той дороге, по которой мы уехали из долины, да и ее я помнила нетвердо. Когда мы поднялись в горы, стало холоднее и пошел дождь. В конце концов мы добрались до пещеры… к тому времени они уже наполовину заледенели и перессорились между собой… Бойд остался сторожить, но заснул, и я удрала оттуда. Я знала, что вы где-то наверху.
Мы пробивались через снег, а она все время говорила, быстро, нервно и испуганно.
— Телл, они хотят убить вас. Я была не права. Телл! Но я ведь не понимала, что это за люди!
Когда мы наконец добрели до пещеры, от огня остались только крохотные искорки. Я раздул их, подбросил хвороста из запасенной кучи, чтобы согреть пещеру, и поставил на огонь котелок со снегом — сварить кофе.
Когда я поднял глаза, Эйндж стояла рядом и глядела на меня виновато.
— Телл, простите меня. Я ничего не понимала.
— А что вы еще могли подумать? Я просто подхватил винчестер и застрелил этих двоих. Неспроста, ясное дело, они ведь охотились за мной. Они хотели меня убить. Мне жаль, что вам довелось увидеть это.
Я подошел к зеву пещеры и выглянул наружу. Ярко сияло голубое небо, воздух был резкий и морозный, но Татхилла и его людей я не увидел — ни следа.
Я снова повернулся к ней.
— На востоке, — сказал я, — между людьми все еще время от времени случаются дуэли, но они их устраивают по правилам… все чинно и красиво, прямо как церемония. Единственная разница — что тут мы не утруждаем себя правилами. Там, где чуть не каждый человек известен, все по-другому. А тут у нас мы все друг другу чужие и незнакомые, и никто не знает, что за человек тот, с которым он схлестнулся, — джентльмен или нет. Вот потому он просто поднимает оружие и стреляет.
— То же самое мне говорил Джо. Я… я сначала просто не слушала. Это выглядело так… так жестоко.
— Да, мэм. Выглядело жестоко, и было жестоко. Только я никогда не понимал, какой резон, чтоб люди глядели на твой надгробный камень и говорили: «Это был человек, который не признавал насилия. Он был хороший человек… только теперь он мертвый».
Я помолчал, уставившись на деревья напротив.
— Нет, Эйндж, если людей, которые верят в закон, справедливость и порядочную жизнь для всех, убивают те, кто верит в насилие, так все остальное уже не имеет особого смысла. Я верю в закон и справедливость, верю во взаимную терпимость, но я ношу большой револьвер, мэм, и всегда пускаю его в ход, если надо.
Татхилл и его люди по-прежнему не показывались. Или у них что-то случилось, и они застряли в пути, или они по-индейски подкрадываются ко мне, чтобы окружить и подстрелить в удобный момент. Снег и лед покрыли кучи пустой породы, выброшенной из туннеля, так что вряд ли они сразу догадаются, что тут и есть шахта.
Эйндж увидела моего Блэкстона и взяла его в руки.
— Вы изучаете эту книгу?
Она смотрела на меня с любопытством.
— Да, мэм. Есть на свете книжки, вроде этой, которые позволяют человеку гордиться, что он человек.