Секрет брата Бога
Шрифт:
— Слава тебе господи! Я уже боялся… — Он улыбнулся. — Debitum naturae.
Отдать долг природе — латинский эвфемизм, подразумевающий смерть.
Фрэнсис тоже являлся, по выражению Лэнга, жертвой гуманитарного образования. Одним из любимых развлечений Лэнга и священника было перебрасываться латинскими афоризмами.
— Debemur morti nos nostraque [8] , — ответил Лэнг, изумившись тому, насколько легко пришли на язык эти слова.
8
Мы и все наше —
Фрэнсис отложил газету, поднялся и встал возле кровати:
— Гораций был прав: мы и наши труды можем быть обречены смерти, но, судя по вашему виду, вы еще не готовы для этого.
Лэнг попытался сесть в постели, но сразу понял, что еще слишком слаб. К тому же он обнаружил, что в его левую ладонь воткнуты иголки сразу двух капельниц.
Фрэнсис осторожно уложил его обратно на подушки.
— Не торопитесь! Те hominem esse memento!
Эти слова Юлий Цезарь приказал рабу шептать ему на ухо, когда он после победоносных кампаний проезжал в триумфальной колеснице по улицам Рима: помни, Цезарь, что и ты смертен.
— Да, я всего лишь человек, но… сколько времени я здесь?
— Почти месяц.
— Мне нужно срочно ехать…
— Куда ехать? Пока что у вас не хватит сил даже на то, чтобы встать с постели.
— Что случилось? Я вернулся из Англии…
— Судя по всему, вы не закрыли газ на кухне. И, когда входили в квартиру, проскочила какая-то искра.
Лэнг без всякого труда вспомнил, как провел последний вечер перед отъездом в Лондон. Он отвез Грампса в собачий приют — вернее, в роскошную гостиницу для собак — и пообедал в тайском ресторане в обществе Алисии Уорнер, помощника прокурора штата и его постоянной подруги на протяжении почти всего последнего года. Их роман определенно шел на убыль. У Лэнга было такое ощущение, что они оба просто выполняют положенные формальности, прежде чем расстаться окончательно. То, что год назад ее похитили и использовали как приманку для того, чтобы завлечь Лэнга в смертельную ловушку, никак не способствовало развитию их отношений.
Лэнг без труда выбросил ее из головы.
— Грампс? — коротко спросил он.
Фрэнсис медленно покачал головой, даже не пытаясь скрыть улыбку:
— Я совершил подвиг христианского милосердия и взял его к себе. Он отплатил мне тем, что выл без передышки во время репетиции хора, кидался на председательницу комитета помощи женщинам и разбрасывал мусор в кухне, где готовят благотворительные обеды для нищих.
— Века гонений превратили нас в озлобленных еретиков. Vivit post funera virtus [9] .
9
Добродетель переживет смерть (лат.).
— Мои деяния переживут мою смерть, но епископа — вряд ли.
Лэнг хохотнул. Смех отозвался болью в ребрах, но больше ничего плохого не было. Фрэнсис не позволил выкинуть на улицу уродливого пса со скверным характером, а приютил его у себя, но все же не переставал жаловаться на его привычку кусать исподтишка.
И тут же он снова посерьезнел.
Плита… Вечером накануне отъезда Лэнг не пользовался ею, и, конечно же, он почуял бы запах газа, когда пришел домой, чтобы переодеться в дорогу. В таком случае…
— Вам повезло, — продолжал Фрэнсис. — Трудно понять почему, но ангелы заботятся о вас. Вы каким-то образом смогли прикрыть дверь квартиры, и она защитила вас от основного взрыва и спасла от ожогов, которые наверняка оказались бы смертельными. Так что вас почти не обожгло, зато у вас было много переломов и внутренних повреждений. К счастью, ваш череп оказался крепким и не раскололся, поэтому можно надеяться, что мозг не пострадал.
Лэнг слабо улыбнулся:
— Не знаю даже, как воспринимать ваши слова — как медицинский диагноз или оскорбление.
Священник взглянул на часы:
— Мне нужно бежать на дневную службу, но я еще вернусь вечером.
— Это обещание или угроза?
На этот раз засмеялся Фрэнсис:
— Вы поаккуратнее, а не то я закажу для вас еду у «Мануэля».
«Таверна Мануэля». Возможно, наихудший бар во всем городе, но друзья любили это место, невзирая на редкостно малосъедобную пищу. Хотя попади туда представители «Загат» [10] , они, вероятно, вызвали бы самого шустрого водителя, лучше всего Михаэля Шумахера, чтобы поскорее уехать оттуда и никогда не возвращаться.
10
Компания «Zagat Survey» занимается изданием авторитетных путеводителей по ресторанам.
— Думаю, после здешней еды блюда от «Мануэля» покажутся замечательными.
Фрэнсис открыл дверь:
— Истинное чудо.
— Да, Фрэнсис!
Священник замер, держась за дверную ручку.
— Герт. Мне мерещились Дон, и Джанет, и Джефф, и много других людей, которые… которых больше нет. Но Герт… Она казалась мне реальной. Неужели она?..
Фрэнсис взглянул на него с каменным выражением лица, какое часто бывает у людей, не желающих выдавать какую-то тайну:
— Она вполне реальна.
— Но…
— Я уже опаздываю.
И Фрэнсис исчез.
Его стремительный уход почему-то больше всего походил на бегство.
Белый ангел принесла какую-то страшно неаппетитную на вид и совершенно не опознаваемую ни по вкусу, ни по запаху еду, подняла изголовье кровати и пристроила поднос на колени Лэнгу. Взглянув на пищу, он сразу затосковал по внутривенному питанию, трубку которого отсоединили от его руки лишь сегодня утром. И, конечно, он никак не мог понять энтузиазма, с которым она подала ему еду: какое-то непонятное мясо, о происхождении которого Лэнг боялся даже гадать, зеленая кашица, сделанная, вероятно, из варварски раздавленных бобов, и тошнотворная красная масса, которую, видимо, пытались выдать за желе.
Ему все же удалось обнаружить место, где кормили еще хуже, чем в самолетах.
Но тем не менее это была пища, которую он мог нормально есть, а не получать через пластиковую трубочку прямо в кровь.
— Доктор на обходе так порадовался за вас, — проворковала Белый ангел. — Вы поразительно быстро поправляетесь.
Слово «доктор» она произнесла с почтением, какое не всякий верующий вкладывает в слово «Бог».
Лэнг отодвинул поднос, изумившись тому, как много он съел: