Секрет для двоих: путешествие короны Императора

Кораблева Диана Анатольевна

– Думаю, номер 205 вам подойдет,– ответил мистер Грюсом и принялся записывать данные в гостиничную книгу. – Что ж, номер на двое суток. С вас двести шестьдесят фунтов и двадцать пенсов, пожалуйста.

Кендриксон, уже успевший развалиться на сумке Сабатини, громко присвистнул.

– Довольно крупная сумма,– заметил писатель.

– Что ж, мы терпим убытки и зарабатываем на спросе и предложении, как можем,– ответил мистер Грюсом, и, на совином лице появилось нечто похожее на улыбку. – К тому же завтрак и ленч включены в стоимость. А двадцать пенсов – мои чаевые, если позволите.

Сабатини

молча расплатился, про себя подумав, что в МИ-6 удивятся подобным расходам и решат, что он, как известная личность, захотел провести операцию с роскошью, к которой привык.

– Следуйте за мной, я вас проведу к вашему номеру, – сказал мистер Грюсом, пряча деньги в нагрудный карман и выходя из-за стойки ресепшена.

Он поднимался по ступеням, застеленным некогда дорогим ковром, прихрамывая. Было видно, что каждое движение тела, пораженного артритом, давалось ему с трудом.

– Почему у вас в гостинице нет ни портье, ни носильщика,– поинтересовался Сабатини у Грюсома, поднимаясь следом за ним.

Кендриксон нёс наверх тяжелую сумку писателя, пыхтя и прихрюкивая от собственной неповоротливости, и был огорчен этим фактом как никто другой.

– Все с тех же соображений экономии. Радует, что осталась горничная, она же кухарка, – ответил управляющий.

Некогда светлая галерея с большими окнами, украшенными витражами, сейчас нагоняла тоску. Окна были заколочены, витражи не чищенными. Царил полумрак, освещаемый лишь лампадками, висящими на стенах, многие из которых моргали, оповещая о том, что скоро перегорят. Атмосфера царила нагнетающая.

Но номер оказался на удивление светлым – с большим закругленным вверху окном. Лишь призрачные деревья затейливыми ветвями царапали по стеклу от усиливающегося к вечеру ветра. В номере была большая кровать с балдахином, журнальный столик, диван с повидавшим виды напольным бра. В углу находился камин, как и полагалось шотландскому замку.

– Если хотите – я разожгу камин за двадцать пенсов,– предложил Грюсом.

– Спасибо, не стоит, – ответил писатель и бросил в сторону покрывшегося потом от подъема по лестнице с тяжелой сумкой в руках Кендриксона, насмешливый взгляд синих глаз, – Этим займется мой помощник.

– Как пожелаете. Ленч будет подан в столовой внизу через час,– ответил управляющий и удалился, прикрыв за собой дверь.

– Даже не мечтайте об этом! – воскликнул Кендриксон, как только дверь за мистером Грюсомом закрылась. – Я не стану прислуживать вам, когда никто не видит!

– Кажется ты шотландец по-национальности,– заметил Сабатини, осматривая комнату.

Кендриксон утвердительно пробурчал в ответ.

– Так тебе ли не знать,– продолжил писатель, осторожно проводя рукой по обоям рядом с камином, – что и у стен есть «уши».

На этот аргумент у агента МИ-6, бойкого на язык, не нашлось других слов как сказать:

– Пожалуй, разожгу камин.

Когда через час Сабатини в сопровождении Кендриксона спустился в столовую, по размерам больше напоминающую зал для торжеств, за одним из столиков в углу, около камина, сидела молодая женщина в полном одиночестве.

Светлые волосы девушки волнообразно обрамляли лицо с красиво очерченными скулами. Кожа была смуглой, то ли от природы, то ли от загара, что не свойственно для британской леди, отметил про себя писатель. Аккуратный носик украшали веснушки, а глаза цвета орешника прекрасно гармонировали с цветом кожи, но не с её белыми кудрями. Необычная красота. Нестандартный женский портрет завершала её одежда: рубашка, наподобие мужской, белые шорты и высокие гольфы. Она смотрела своими большими карими глазами прямо перед собой, и в то же время, казалось, что мыслями она где-то далеко.

– Омрай макес. ¹¹ (11 – Awright muckers – шотландское приветствие) Ленш сегодня – фиш-энд-чайпс¹²(12 Fish&chips – рыба и картофель-фри) и яйца по-скотландски, – раздался голос с местным акцентом, невесть откуда, взявшейся кухарки. Женщина была сухопарой, с редкими седыми волосами, собранными в пучок, и глазами, глядящими в разные стороны. Кендриксон даже подпрыгнул от неожиданности:

– Что она сказала, черт побери?!

– Кажется, огласила меню,– не потерял самообладания Сабатини.

– Я спрошу у леди, нужна ли ей компания, если да – подайте блюда за её столик, если нет – накройте соседний,– распорядился он, стараясь не смотреть на кривоватую шотландку.

Та кивнула, и сказала что-то вроде okay.

– Я, конечно, извиняюсь, но либо я – не шотландец вовсе, либо сказались годы, прожитые в Лондоне,– семеня за Сабатини, бормотал Кендриксон. – Ни слова не разобрал из того, что она сказала.

– Добрый вечер, мисс,– поприветствовал незнакомку за столиком писатель. – Меня зовут Рафаэль Сабатини, а это,– он указал на помощника,– мой слуга – Толстяк.

Кендриксона совсем не удивило его новое прозвище. Он ожидал чего-то подобного от Сабатини.

Девушка, лишь улыбнулась уголком рта и стала пристально разглядывать двух мужчин перед собой. Конечно, Изабель узнала знаменитого автора. А вот его слуга, вполне мог стать прототипом одного из его комичных персонажей.

– Позвольте нам присесть за ваш столик и скрасить ваше одиночество? – продолжал писатель.

– Пожалуйста, присаживайтесь,– ответила Изабель после некоторой паузы.

Сабатини понял, что она хорошо воспитана, раз не задает вопросов по поводу того, что слуга собирается отужинать за одним столом со своим нанимателем.

– Я – Сильвия Росси,– представилась именем матери девушка.

– О, так вы моя землячка! – воскликнул Сабатини. – Буэно сэра,– перешел он на итальянский язык. – Что такая милая девушка делает в подобной дыре?

– Я бы не назвала это место – дырой, синьор,– перешла на язык, которым владела в совершенстве Изабель. – Это прекрасный шотландский замок. Шедевр конца пятнадцатого века. Я работаю на английскую компанию « Стоун энд бразерс», каталогизирую замки. Гваннертор – не первая моя работа.